За секунды до предельной...

  Когда экипаж по "авралу" обкалывал глыбы льда с корпуса, палубы, надстроек морского спасателя "Солидарный" на рейде исландского города-порта Рейкьявик к капитану обратился командир группы ОСНАЗ (особого назначения):

  - Товарищ капитан, а ведь вы очень сильно рисковали, до последнего момента удерживая позицию в Датском проливе, лёд-то нарастал буквально на глазах?

  - Да, риск, конечно же, был, но надо было выполнять приказ командующего Северным флотом. Мы же в том районе находились не одни. Надо было решительно отвлечь определённые силы НАТО от своих братишек. Ты же подводник?

  - Да, к вашему экипажу прикомандирован с атомохода.

  - Ну вот, значит, и риск был оправдан, и твои братишки вышли на оперативный простор Атлантического океана. А теперь ищи ветра в поле. Тем более, что мы со старшим механиком по периоду бортовой качки и углам крена заранее рассчитали угол заката диаграммы динамической остойчивости. рассчитали с запасом. На том запасе и вышли на рейд Рейкьявика. Мы же моряки, а не самоубийцы.

  - Понимаете, товарищ капитан, похожая ситуация сложилась на атомоходе, на котором я проходил срочную службу матросом...

  - Трудно провести параллель между надводным кораблём и подводным крейсером.

  - Вы не сомневайтесь, послушайте, пожалуйста, а потом сделайте выводы.

  Беседуя, мы продолжили обколку льда. А через несколько дней капитан внёс рассказ подводника в свою записную книжку.

                                    ***

  После окончания патрулирования в районе тропиков. атомный подводный крейсер возвращался к месту постоянного базирования... Личный состав по сменам нёс ходовые вахты. Реакторы беспрерывно выдавали тепловую энергию. Турбины неутомимо вращали гребные винты.

  В самом просторном отсеке заместитель командира по политчасти проводит комсомольское собрание. На нём присутствует и командир. Подводят итоги боевой учёбы. Вдруг гаснет свет, прекращается характернаая вибрация корпуса, а от только что работавших приборов по отсекам пошёл противный звук, похожий на звук зуммера, но на очень высокой ноте. Командир срывается с места и устремляется в центральный пост управления. Включается аварийное освещение. Свет слабый, но это всё же лучше, чем чернильная темнота.

  Бросились на свои боевые посты и остальные  моряки, готовясь бороться за восстановление средств движения, столь необходимых в сложившейся обстановке. На занятиях и тренировках каждый подводник усвоил основные правила живучести корабля, в том числе и средства дублирования наиболее важных узлов и механизмов. А практика - тому подтверждение.

  Сработала аварийная защита обоих реакторов. Через две минуты после этого должно было пойти питание на гребные электромоторы от аккумуляторных батарей, и лодка  хода не потеряет. Однако ситуация стала развиваться нелогично. Неожиданно сработаа биологическая защита реакторов. Автоматически должен быть подан прерывистый сигнал аварийной тревоги. Максимум через две минуты батарейные автоматы должны подать питание. Но ничего подобного не произошло.  

  Радиометрист прибыл на свой бевой пост, там уже находился старшина - мичман Павел Петрович Демин. Тревогу объявили голосом. Звонком не сигналили - отсутствовало электоропитание. Старшина примчался сюда прямо с койки и на нём кроме трусов ничего не было. Боцман доложил: "Горизонтальные рули замерли в положении "на погружение", лодка теряет глубину". Из поста метристу глубиномер был виден. Его цеферблат маячил в полумраке между тумбами перископов. Чёрная стрелка медленно, но неуклонно уходила вправо - лодка проваливалась...

  До момента срабатывания защиты атомоход шёл на глубине 46 метров, а тут прибор показывал уже сотню. Мичман, забыв об одежде, тупо смотрел на аппаратуру. Старший механик командир БЧ-5 напомнил командиру корабля, что необходимо продуть системы главного балласта и всплыть на поверхность. Но командир атомохода, довольно успешный капитан второго ранга, медлил с принятием решения, сохраняя скрытность. Похоже, надеялся и верил, что электрики всё же найдут причину неисправности и подадут питание на жизненно важные механизмы. Он чуть ли не через считанные секунды спрашивал командира электриков: "Когда же включите батареи? Что у вас там случилось?". В ответ слышал: 2не знаем, выясняем причину".

 Тем временем лодка продолжала дальше и дальше уходить от поверхности, жадно пожирая драгоценные секунды, отпущенные судьбой специалистам на поиски неисправности. Ещё раз взглянув на глубиномер, радиометрист с ужасом увидел чёрную стрелку, проходящую мимо цифры 170. По его спине пробежали мурашки. Дрожащим голосом он спросил у мичмана: "Петрович, что же будет-то?".

  Да раздавит нас к чёртовой матери на глубине 300 метров, - произнёс старшина, наматывая на палец магнитофонную ленту.

  Метрист в ответ:

  - Значит, и магнитофон нам больше не потребуется.

  - Да, наверное, - в тон ему ответил мичман и отодвинул магнитофон в сторону, открыл дверцу сейфа и достал фляжку, наполненную спиртом. Налил полстаканчика матросу, приложился и сам.  Некоторые подводники, не таясь , вытащили из "заначек" сигареты и вертели их в своих пальцах, готовясь закурить на боевых постах, ведь терять уже было нечего. Но медлили, прививка категорического запрета оказалась сильнее соблазна.

  Вдруг на глубине 256 метров, когда до рокового предела оставались секунды, электрики всё же замкнули электрическую цепь. Заработали горизонтальные и вертикальные рули, завращались гребные винты, вздрогнули стрелки контрольных приборов. Только что обречённый на гибель атомоход с сотней человек в сигарообразном чреве, прекратив погружение, медленно пошёл вверх - к жизни и свету!

  Как тут отнестись к самообладанию командира. С восхищением, с сочувствием или сдержанно? Наверное, он всё-таки безгранично верил в высокий профессионализм своих подчинённых. Зажатым во временные рамки, им всё-таки удалось обнаружить неисправность и направить заряд энергии аккумуляторов в жизненно важные узлы.

  Сутки после этого случая люди молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Кроме служебных переговоров, никто не проронил ни единого лишнего слова. До прихода на базу из распорядка дня исключили все занятия, тренировки и учения. Сотрудник компетентного органа прошёл по отсекам и каждому подводнику посоветовал молчать о произошедшем.

              ***

Несколько лет спустя, бывший радиометрист, который служил в составе другого экипажа в звании мичмана, случайно встретил в Северодвинске своего первого старшину. Зашли в ресторан "Белые ночи". Сели за столик.

  - Петрович, благодаря тебе я тогда сохранил человеческое достоинство, не запаниковал.

  - Не благодари, у нас был шанс.

  - Какой?

  - На последних метрах до предельной командир продул бы балласт.

  - А электрики всё-таки молодцы!

  - Выше всяких похвал!

  - За них?

  - За них! По полной и до дна.

Александр ЗАЙЦЕВ, капитан дальнего плавания в отставке.

Рассказ опубликован в газете "Лебедянские вести" 18 марта 2017 года, №33.