Башарин Владимир Андреевич

 

 Прозрение

 

Когда в тюрьме свободы крестник

Года зарубкой отмечал,

Мой добрый друг, собрат и сверстник,

«Ура» на митингах кричал.

 

Он сознавал тогда едва ли,

Что в небе облаком витал,

Вокруг колеса кантовали,

И он квадратное катал.

 

Вокруг стервятники кружили,

Ветра насилия мели.

А мы в ладу с собою жили,

Не слыша совести земли.

 

Когда со сказкой жизнь дремала,

А в головах царил гипноз,

В цепях Ахматова вздымала

К зениту свой орлиный нос.

 

Над затуманенным сознаньем

Топырил перья бодрый знак,

То светлым северным сияньем,

К нам пробивался Пастернак.

 

Прищурив томные десницы,

Собрав великое в кулак,

Людская совесть – Солженицын,

К победе шел через Гулаг.

 

А из газет трубой победной,

Клеймя народного врага,

Мычал Демьян и вправду бедный

Наивной радостью слога.

 

С трибуны здравицы кричали,

А безголосый был гоним.

И трубы медные звучали,

Сплетаясь в пролетарский гимн.

 

И я кричал, не отрекаюсь,

И я идеями был пьян,

И из меня трубили, каюсь,

И Маяковский и Демьян.

 

Но сделать вывод – не воды слить.

Кто не читал запретный слог,

Хоть расшибись, иначе мыслить

При всем желании не смог.

 

Но догм внезапное паденье

Излечит мыслей паралич,

И ляжет вывод в убежденье,

Как в стену вложенный кирпич.

 

Перелопатив фактов тонны,

Перецедив суждений пруд,

Я все же вышел из колонны,

В которой сверстники идут.

 

Меня за это судят строго,

Но я уверен – напрямик

Вела нас «верная дорога»

В коммунистический тупик.

 

Демарш мне не добавил весу

И не украсил мой фасад,

Но иногда вперед к прогрессу

Ведет движение назад.

 

Прошу судить меня без спеси,

Я не поверхностно слинял,

Я этот шаг не только взвесил,

Я его внутренне принял.

 

Нас всех качает в общей лодке

И нам бы весла расхватать.

Но нет, мы рвем стальные глотки

К какому берегу пристать.

 

Путь к возрождению не гладкий,

Но твой, Россия, вечный рок

Идти дорогой самой гадкой

Из всех предложенных дорог.

 

Не уж то, то угодно Богу?

Да что на господа пенять,

Мои друзья меня не могут

В моих суждениях понять.

 

Тебе, Россия, не согнуться,

Твоей гордыни не сломить.

И коли нужно развернуться,

То так, чтоб сани завалить.

 

Кого-то вымесить в котлету,

Кого-то вырвать из оков,

И по дороге, по кювету

Швырнуть беспечных седоков.

 

Чего шуметь да бить тревогу?

Ну опрокинулась ладья.

Проворный выйдет на дорогу

А слабый – Бог ему судья.

 

Я верю. 

 

Я верю наяву

Придет пора благая,

И с верою живу,

Свои стихи слагая.

 

Пою про нашу новь

В сплетеньях суеты.

Не только про любовь,

Не только про цветы.

 

Пою про грязь,

Ободранную голь,

Упитанную мразь,

Бесправие и боль.

 

Над миром, что слывет

Разгулами акул,

Прислушайся, плывет

За горизонтом гул.

 

То правда ведет бой,

И в этом сонме свыше,

Желающий и мой

Напевный слог услышан.

 

Пятикантропы

 

На углях грели нагие попы

Под кроной ели питекантропы,

Плясали, пели

И ближних ели.

 

В чужие щели торили тропы,

В доспехах прели «питекантропы»,

Молитвы пели

И ближних ели.

 

Текли шинели рекой в окопы,

В броне горели «питекантропы»,

Кантаты пели

И ближних ели.

 

С трибун несутся лихие гопы,

Опять пасутся «питекантропы»,

Под эти трели

Как бы не съели.

 

Ноша

 

Благим воспользовавшись советом,

Гонимый волею судьбы,

Ползу на «тачке» меж кюветом

И стенкой ветхой городьбы.

 

Домишки хилы и убоги,

К стене подпорка в три кола,

А на растерзанной дороге

Ноябрь рассыпал зеркала.

 

В их опрокинутом ненастье

Под ветром хлюпает доска

Вокруг уныние, безвластье

И безысходная тоска.

 

Орут вороны в заварушке,

Стремясь удрать на вираже.

От фермы, крадучись, старушка

Бредет с вязанкой по меже.

 

Скользят истертые калоши,

Ища невидимый упор.

А от ее запретной ноши

Волной плывет немой укор.

 

На сердце тошно и противно,

Хоть домового выноси.

О, Боже, как все примитивно

На неприкаянной Руси!

 

Когда штормит

 

Когда готовишь Богу душу,

И в преисподней побывал,

Когда тебя трясет как грушу,

А впереди «девятый вал».

 

Спасет не тот, кто эти крены

Беспечной люлькой наречет.

Кто сладкой песнею Сирены

Тебя от бури отвлечет.

 

А тот, кто через ужас боли,

Сорвет с закрытых глаз бинты.

Тот, кто заставит силой воли

Снимать бизань, рубить шканты.

 

Кто, обладая сильной властью,

Наляжет грудью на штурвал

И, развернув галеру, пастью

Направит на «девятый вал»…

 

Когда в забвении глубоком

Уже не разглядеть ни зги.

Когда плывет тлетворным смогом

Отрава в сердце и в мозги.

 

Не тот певец, кто петь собрался,

За струны дергал и нудил.

Кто со своей дремотой дрался,

А тот, кто спящих разбудил.

 

Пока что я за свои песни

Своей бессонницей плачу.

Я не пою о Красной Пресне.

О ней, ну право, не хочу.

 

Но мои песни впредь, быть может,

Заставят спорить и роптать.

Кому-то совесть растревожат,

Кому-то помешают спать.

 

 Слово о словах

 

Порой слова, как гиря трехпудовка,

Порой, сверкают мыльным пузырем.

Вот вам пустяк, а как представлен ловко!

А вот вам шутка в рану косырем.

 

Бывает в споре слово горше перца,

Бывает вдруг основу украдет.

Тогда один удар пропустит сердце

Или к конам подранком упадет.

 

Порой слова кружат, как камарилья,

Тебя столбом назойливо пасут,

И есть слова, что взяв тебя на крылья,

К созвездьям алым парусом несут.

 

Как редкостный металл во время плавки

Присадкою ложиться в монумент,

Пусть ваше слово в споре будет мягким,

Но в то же время - жестким аргумент.

 

Я против слов, что на ветру – полова,

Но и порывов сердца не туши.

Душа всегда, всегда богаче слова,

Но все же слово - это часть души.

 

Лирика

 

 Ж.М.

 

Душою стыл, горел в изжоге

От непродуманных шагов,

И на извилистой дороге

Имел талант нажить врагов.

 

Но, верь, что заново вдохнул,

Лелея миг благословенный,

Который поздно, но столкнул

Меня с тобою во вселенной.

 

Нет, нет! К источнику утех

Ты жароптицей не летела,

Ты без сомнения из тех,

Кто дарит сердце прежде тела.

 

 Ж.М.

 

Пусть грежу в буднях или в снах,

Пусть заблудился в трех соснах,

Но намерений не таю...

Пусть будет так, на том стою.

 

Хочу, чтоб справа у крыла,

Ты рядом лебедем плыла.

Не знаю лишь лететь куда,

Где наша чистая вода?

 

На смертный бой с самим собой

Пойду с молитвой и с тобой.

Молитвою на тот редут

Мои стихи со мной придут.

 

Перешагнув за тленный прах,

В других садах, в других мирах

Своей зажгу твою свечу...

Пусть будет так, я так хочу!

 

Пусть душу не сберег от смут,

Но я надеюсь, что поймут,

Меня в соблазнах не виня,

Все те, кто был вокруг меня.

 

Наде

 

В пыли вселенной суеты,

Вдруг, появившись из под снега,

Благоуханные цветы

Нас радуют своею негой.

 

Цвети в созвездии подруг,

Сияй на небе неотлучно.

Без взрыва юности, вокруг

Как было б в жизни серо, скучно.

 

Пускай обходят стороной

Тебя невзгоды и ненастья,

Пусть путы рвет твой вороной,

Неся сквозь дни к вершинам счастья.

 

Наде

 

Понимаешь, в одночасье,

Что всего лишь в двух шагах,

Ходит рядом чье-то счастье

На пружинистых ногах.

 

Эта милая улыбка,

Этих глаз лукавый блеск - 

Для кого то киска, рыбка,

Для меня – невольный всплеск.

 

На тебя, с заката глядя,

Как зарею разлилась...

Восклицаю: «Что ж ты, Надя,

Слишком поздно родилась!»

 

Рождество

 

Ах, пуховые подушки

На заснеженном дворе...

Кольца, латки, да рябушки

На березовой коре.

 

Снеговые полутени,

Охра, кобальт да рубин,

Среди розовых сплетений - 

Гроздья неженских рябин.

 

Солнце, небо, снег да иней,

Блики желтых куполов,

И по бели и по сини - 

Медь рябиновых стволов.

 

День истомой сердце ранит,

Только мне не до хвороб - 

Так и тянет, так и манит

Смаху кинуться в сугроб.

 

Кто докажет, что негоже

В Рождество озоровать - 

На виду хмельных прохожих

Молодую целовать.

 

Дон-Кихоту. 

 

В тебя не верят «лопухи»,

Но ты еще по свету бродишь.

Твои суждения лихи,

Поступки просятся в стихи...

Пусть чепуху порой городишь,

Но как тепло от чепухи!

 

Пусть не удачливей ловца,

Что на следы не напоролся,

И пусть, в преддверии конца,

Не дотянулся до венца...

Ты даже с мельницей боролся,

Но не для красного словца.

 

Болит потертость от луки,

Но каждый жест твой благороден,

Пусть к смыслу тянут, как крюки,

Тебя «навозные жуки»...

В своем ты выборе свободен

От златожаждущей руки.

 

Еще костер твой не задут,

И ты отнюдь не опозорен,

И пусть разрушен твой редут,

И под руки тебя  ведут...

Ты бросил в землю горстку зерен,

Которые потом взойдут.

 

Возрождение

 

Фонтаном, в пору увяданья,

Моих рифмованных речей,

Из глубины, из под сознанья

Вдруг пробивается ручей.

 

Мотив веселый и печальный,

В непредсказуемой смеси.

Какой-то детской, изначальной,

Непотревоженной Руси.

 

В его хрустальной круговерти

Разливов, омутов и бурь,

Толи амуры, толи черти

Рябят небесную лазурь.

 

Они надежды поят новью,

Чаруют,дразнят, манят в блудь,

Слепой безадресной любовью

До края наполняют грудь.

 

Я снова пьян росою ранней,

Невинной свежестью берез,

Цветной игрой хрустальных граней

Моих неутоленных грез.

 

Кто за меня Богам молился?

Я снова рифмами грешу.

О, Русь, я вновь с тобою слился,

Тобою грежу и дышу.

 

Симфония любви

 

Лукавый блеск счастливых глаз

И асимметрия природы,

В запретное заветный лаз

И чья-то смерть, и чьи-то роды.

Все то, что ярый ротозей

С открытым ртом глазами ищет,

Благие помыслы друзей

И острота духовной пищи.

Заря, гармония цветов,

Сомненья, творческие муки -

Все то, что я сейчас готов

Вложить в чарующие звуки.

Слова о сокровенном самом,

Соленый привкус на губе - 

Все это может быть бальзамом,

Лишь растворенное - в тебе.

 

Не шикуйте минутой беспечной

 

Не шикуйте минутой беспечной - 

И на время находится вор.

В нашей жизни всегда скоротечной

На любовь... не грозит перебор.

 

Если в чувствах сегодня морозно,

Я надежду в себе не гублю…

Может, завтра уже будет поздно,

Говорите сегодня – люблю.

 

Не стесняясь, от жизни берите...

Её чашу испейте до дна...

Говорите: "Люблю". Говорите!

У нас жизнь, к сожаленью, одна.

 

Сокровенные взгляды дарите,

Чтобы лаской друг друга согреть...

Говорите: "Люблю". Говорите!

И сегодня, и завтра, и впредь.

 

Я хочу судьбу твою окрасить

 

Я хочу судьбу твою окрасить

Красотой моих духовных недр,

От невзгод тебя обезопасить,

Как сосну от бурь лелеет кедр.

 

И вдыхать, вдыхать сосновый запах

От копны раскидистых волос,

Покачать тебя на мягких лапах,

Как у кедров издревле велось

 

Я хочу делиться позолотой,

Пламенея охрой по утру,

Окружить тебя моей заботой

И баюкать песней на ветру.

 

Моих чувств минорная окраска,

Моих дум - направленная нить,

Моих песен - вкрадчивая ласка - 

Суждены везде тебя хранить.

 

Я спою с особым прилежаньем,

Поднимусь над тысячей голов,

И возьму не только содержаньем,

Но и томной музыкою слов.

 

Через все преграды путь мне ведом,

Я пройду их, только шанс мне дай.

Я тебя в Иудин час не предам!

Ты, меня сомненьем не предай.

 

Я торю тропу от моих дедов

 

Свой духовный гимн огласить берусь

В волнах горечи или сладости...

О, родимый край, о, Святая Русь,

Я с тобой в беде, как и в радости.

 

Мой девиз к тебе из простого прост: 

Твой, от фибр души и до волоса,

Лишь с тобой иду я во весь свой рост,

Не боясь включить мощи голоса!

 

Я торю тропу от моих дедов,

Их обычаям твердо следую,

Среди праздности и моих трудов...

Верю – русский дух исповедую.

 

До святынь твоих я созрел уже,

Полюбил твой быт, ну, а главное,

Окрещен уже, и с крестом в душе,

Обнимаю вас, православные!

 

Свою несу по жизни веру

 

Свою несу по жизни веру,

Но кто, по времени гоня,

Прошил кометой мою сферу,

Тот стал частицею меня.

 

Когда сиреневою ранью

Или в вечерней сизой мгле

Сверкну, то той, то этой гранью - 

То ваша радуга во мне.

 

 

Я уже не иду, а сопутствую

 

Я уже не иду, а сопутствую,

А, вернее, иду сам друг.

Я давно свое сердце чувствую - 

Аритмичный, тревожный стук.

 

Мне простор уж не тот, что ранее,

И не та голубая высь...

На затылке чье-то дыхание

Так и требует: «Посторонись!».

 

С пониманием, нюхаю землю я,

Но как старый вожак волков,

Уже многое не приемлю я,

Что обходит меня с боков.

 

И огни миновал победные,

Броды тоже уже позади,

Но я знаю, что трубы медные

У меня еще впереди.

 

Я пока-что держусь на крутой волне

И на лямку еще давлю,

Но тревожные взгляды близких мне

На себе невзначай ловлю.

 

Мы во многом еще единые,

Но уже, на исходе дня,

Косяки мои лебединые

Удаляются от меня...