Первицкий Юрий Петрович

 

Статьи и отрывки из книг 

 

 Находки в историческом архиве Санкт – Петербурга.

 

 Центральный государственный исторический архив Санкт – Петербурга расположился в старинном доме на тихой Псковской улице. В марте 2010 года она утопала в сугробах чуть ли не до уровня второго этажа. Пробираясь по обледенелым тротуарам мимо ограждений, в которые сбрасывался снег с крыш, мимо укутанных снегом автомобилей, перепрыгивая через ручьи, наконец, оказываешься у входа в ничем не примечательное здание, о наличии архива в котором знает далеко не всякий местный житель.

 Целью моего посещения данного хранилища документов являлся поиск материалов о петербургском периоде жизни и деятельности основателя лебедянского научного краеведения П. Н. Черменского.

 Хорошо известно, что в северной столице он получил высшее образование, работал преподавателем в окружной гимназии и гимназии при Историко-филологическом институте, в петербургской типографии В. Д. Смирнова был напечатан его научный труд – первая книга по истории Лебедянского края «1613 – 1913. Город Лебедянь и его уезд в XVII в.».

 

 

 

 Санкт-Петербург. Невский проспект. Март 2010 г.

 

 Вместе с тем, сведения об этом периоде жизни П. Н. Черменского, часто отрывочные и неполные, а в некоторых случаях и противоречивые, базируются либо на автобиографических материалах, либо на некоторых документах из личного архива ученого-историка, находящегося в фондах местного краеведческого музея.

 Поэтому желание использовать свое пребывание в Петербурге для поисков в данном архиве, в надежде обнаружить новые, не введенные еще в научный оборот документы, было закономерным, хотя времени на все запланированное явно не хватало.

 Маленький читальный зал архива с неказистой мебелью, рассчитанный всего на три десятка посетителей, не мог вместить всех желающих. Поэтому за час до его открытия уже образовывалась очередь. Мест, как обычно, на всех не хватало, и оставалось либо ждать, пока кто-то из посетителей закончит свои занятия, а это достаточно долго, или отправляться по другим делам.

 Первое посещение читального зала архива было посвящено знакомству с фондами. Когда я просматривал опись дел по гимназии при Историко-филологическом институте, то в конце списка бросилось в глаза название одного из них – «О предоставлении 11 уроков латинского языка в гимназии института П. Н. Черменскому», которое я немедленно и заказал.

 Неделю пришлось ждать, прежде чем документы были получены мной для работы. Дело оказалось достаточно объемным – 140 листов, и его материалы, в значительной степени неизвестные, оказались в большинстве своем не введенными в научный оборот. Они охватывали период с 1909 года, когда П. Н. Черменский начал преподавать в окружной гимназии, по апрель 1919 года, когда он, будучи преподавателем трудовой школы (бывшей гимназии при институте), уехал в командировку из Петрограда в Лебедянь. Обнаруженные документы дополняли, уточняли уже известные факты его биографии и выявляли новое в жизни и деятельности.

 В начале дела лежал чистый лист, где по архивным правилам, получающий его из фондов, должен поставить свою фамилию. Это означало, что документы пролежали в фондах более 90 лет, и автор этих строк стал первым, затребовавший их для исследовательской работы. Правда, работники архива еще в 1939 году на основе этого дела подготовили справку о преподавательской деятельности П. Н. Черменского в северной столице по его запросу для установления трудового стажа.

 Открыв наугад и быстро просмотрев некоторые листы, понял, что здесь меня ожидает не одно открытие. Разумеется, что сразу же возникло желание сделать копии со столь важных документов. Но цены оказались просто умопомрачительные. За один кадр съемки со своего цифрового фотоаппарата нужно было заплатить 682 рубля (!!), т.е., чтобы переснять все 140 листов требовалось затратить более 95 тысяч рублей.

 Ксерокопирование стоило вдвое дешевле, что тоже не особенно радовало, да к тому же многие документы не подлежали такому виду копирования. Так что пришлось ограничиться лишь выписками из материалов этого интересного и значимого для изучения жизни и деятельности П. Н. Черменского дела. Самое главное, что о важнейших документах, находящиеся в нем, теперь известно и они постепенно будут введены в научный оборот.

 Итак, открываем первый документ, датированный 1 сентября 1910 года. В нем исполняющий должность заведующего гимназией ходатайствовал перед директором императорского Санкт-Петербургского Историко-филологического института о предоставлении 11 уроков латинского языка во втором и пятом классах данного учебного заведения преподавателю П. Н. Черменскому.

 Уже 2 сентября на ходатайство было получено положительное решение. П. Н. Черменского назначили преподавателем латинского языка гимназии при институте с 1 сентября по совместительству. Основным же местом его работы являлась окружная гимназия Санкт – Петербурга, в которой он преподавал историю и латинский язык.

 

 

   

 

П. Н. Черменский – студент. П. Н. Черменский – преподаватель гимназии.

 Фото 1905-1906 г. Фото 1916 г.

 

 Известно, что в 1905 году он начал обучение в названном институте, который готовил преподавателей истории, географии и древних языков для гимназий, а в 1909 году закончил его, причем вторым на курсе. Студент, окончивший обучение первым, по состоянию здоровья был вынужден отказаться от места в окружной гимназии в Санкт – Петербурге, и оно было предложено П. Н. Черменскому. После года работы, он начинает вести уроки в гимназии института, а в августе 1911 года принимается в нее уже в качестве сверхштатного преподавателя.

 Согласно другим документам этого дела, П. Н. Черменский, как начинающий преподаватель с высшим образованием, имел по Табели о рангах чин VIII класса, т.е. был коллежским асессором. Сведения об этом ранее нигде не публиковались.

 Один из обнаруженных документов показывает возможную причину того, почему выпускник Борисоглебской гимназии выбрал именно это учебное заведение и преподавательскую карьеру. 31 августа 1905 года П. Н. Черменский подписал обязательство прослужить после окончания института не менее 6 лет в ведомстве министерства народного просвещения в соответствии с назначением.

 Такие обязательства были введены, по всей видимости, потому, что государство остро нуждалось в преподавателях для гимназий, которые в большом числе открывались в провинции в начале XX века. А для того, чтобы привлечь в институт, заинтересовать педагогической карьерой, подписавших обязательство принимали на полное государственное обеспечение, студентам бесплатно выдавалась даже форма и белье. Разумеется, что таким образом столичное высшее образование становилось доступным даже для малообеспеченных молодых людей, к числу которых принадлежал и П. Н. Черменский, ведь его материально поддерживали только старшие братья.

 Весьма важным и неизвестным ранее документом, проливающим свет на жизнь семьи, в которой родился и рос будущий основатель лебедянского научного краеведения, является обнаруженная в деле копия послужного списка его отца, умершего псаломщика Успенской церкви села Чермные Темниковского уезда Тамбовской губернии Николая Андреевича Черменского на 1896 год.

 Местные краеведы почти не приводят в своих статьях данные о семье ученого-историка, лишь указывают на то, что он родился «в потомственной семье священника», что не соответствует действительности, так как его отец и дед не имели священнического сана. Даже в своей автобиографии, хорошо знакомой исследователям, П. Н Черменский указывает на то, что родился в семье псаломщика.

 Согласно послужному списку, Николай Андреевич родился 7 мая 1836 года, учился в Шацком духовном училище, из второго класса которого был уволен. В 1854 года определен дьячком в Успенскую церковь. Жена его Евдокия Никитична была на год моложе мужа. В 1896 году их сын Андрей 38 лет был священником в Шацком уезде, сын Михаил 30 лет – учителем в Шацком духовном училище, сын Дмитрий 25 лет – священником в Спасском уезде, сын Петр 12 лет – обучался в третьем классе Шацкого духовного училища.

 Далее в деле подшито свидетельство о приписке сына личного почетного гражданина (почетные граждане – сословие городских обывателей, разделялись на личных и потомственных) П. Н. Черменского к первому призывному участку города Лебедяни, а за ним – документ об отсрочке исполнения воинской повинности в связи с продолжением образования. Он получил свидетельство о приписке во время своего пребывания в Лебедяни у своего брата Андрея, священника здешней Преображенской церкви.

 В России существовала система отсрочек от призыва до времени окончания учебного заведения. Кроме того, в конце XIX и начале XX веков для грамотных и образованных юношей уменьшался, причем весьма значительно, срок прохождения действительной воинской службы. Так, по Уставу о воинской повинности 1874 года в сухопутных войсках служили 6 лет, но имеющим начальное образование срок службы снижался до 4 лет, среднее – до полутора, а высшее – до полугода.

 13 мая 1913 года датировано заявление П. Н, Черменского, в котором он испрашивает отпуск на период с 1 июня по 20 августа, чтобы с научными целями побывать за границей,.

 На него дан положительный ответ, и далее следует документ, подтверждающий выдачу заграничного паспорта из канцелярии петербургского градоначальника. Хорошо известно, что лето 1913 года П. Н. Черменский провел в Германии, в Марбурге, где ежегодно устраивались курсы немецкого языка для иностранцев.

 Сам он признавал, что знание немецкого языка у него было книжное, поэтому первое время объяснялся с хозяином квартиры, местным бюргером, при помощи грифельной доски, не понимая немецкую речь. Деньги на эту поездку в сумме 300 рублей молодой преподаватель получил от А. К. Журавлевой, владелицы известной кондитерской «Де гурмэ», покойный муж которой был из Лебедяни, а сам П. Н. Черменский был воспитателем ее внука.

 Высочайшим приказом от 1 января 1914 года «за отлично-усердную служу и особые труды» П. Н Черменский награжден орденом святого Станислава 3-й степени. Эта награда занимала самую низшую ступень в орденской системе страны и именно с нее начинались награждения гражданских чиновников. Сведения о том, что за преподавательскую деятельность он был удостоен этого ордена, до настоящего времени известны только по его фотографиям 1914 – 1916 годов. Поэтому значение данного документа в том, что он точно определяет время награждения и воспроизводит стандартную для таких случаев формулировку.

 Следующий документ является пространным письмом П. Н. Черменского к руководству гимназии с просьбой прояснить вопрос о том – подлежит ли он призыву в армию или нет? Дело в том, что в августе 1914 года он подал заявление о приеме его в штатные преподаватели древних языков гимназии. С началом Первой мировой войны сверхштатных преподавателей гимназий стали призывать в действующую армию, а штатные призыву не подлежали и оставались на своих рабочих местах. П. Н. Черменский продолжил службу в гимназии. Это тоже ранее неизвестные факты из его жизни.

 Новый документ дела связан с хлопотами по получению следующего чина. Для этого уже были выслужены необходимые 4 года, а П. Н. Черменский его так и не получил. Не совсем понятно, с чем это связано. Так, некоторые преподаватели Лебедянской гимназии по сведениям на 1910 год имели даже чин статского советника, т. е. были в V классе по Табели о рангах. А преподаватель столичной гимназии не мог получить чин VII класса после необходимой выслуги лет.

 Необычный документ датирован мартом 1915 года. Коллежский асессор П. Н. Черменский 5 марта в присутствии священника подписал клятвенное обещание на верность царю Николаю II.. Факт из жизни историка абсолютно неизвестный. Обещание было отпечатано типографским способом и рассчитано на массовое использование.

 Далее идут документы, связанные с заключением брака. В их числе заявление на имя директора Историко-филологического института с просьбой дать разрешение на вступление в брак с О. И. Севериновой, дочерью покойного учителя Лебедянского мужского приходского училища губернского секретаря И. К. Северинова. Венчание, как известно, состоялось 4 мая 1915 года в соборной Казанской церкви города Лебедяни, документы о чем имеются как в личном архиве П. Н. Черменского, что сегодня находится в Лебедянском краеведческом музее, так и в рассматриваемом деле.

 Следующий документ рассказал о совсем неизвестном до настоящего событии. Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 1 января 1917 года П. Н. Черменский был вновь награжден «за отлично-усердную службу и особые труды». На этот раз орденом святой Анны 3-й степени, следующим по своему значению после ордена святого Станислава 3-й степени. И если о первом ордене было известно хотя бы по фотографии, то о втором какие-либо сведения отсутствовали полностью.

 Также новым, ранее неизвестным, является документ из канцелярии Историко-филологического института под заголовком «Экстренный отзыв». В нем говорится о предоставлении П. Н. Черменскому двух билетов для бесплатного проезда в вагоне 2-го класса от Петрограда до Лебедяни и провоза 10 пудов багажа. Документ датирован 3 ноября 1917 года, т. е. через неделю после падения Временного правительства в Петрограде и прихода к власти большевиков, для которых ученый-историк, без пяти минут профессор, был классово чуждым элементом со всеми вытекающими из этого последствиями. Пока неизвестно состоялась ли эта поездка или нет.

 И последний документ дела также важен. Это удостоверение на имя П. Н. Черменского о направлении его в командировку в Лебедянь Тамбовской губернии для устройства архива при местном отделе комиссариата народного просвещения сроком с 17 апреля по 5 мая 1919 года.

 Хорошо известно, что кратковременная командировка обернулась многолетним пребыванием и работой в Лебедяни и Тамбове. Больше ученый-историк в Петроград на прежнее место работы не вернулся и в изучаемом деле по каким-то причинам не оказалось даже его заявления на увольнение. Скорее всего его и не было. Возникает естественный вопрос – почему он поехал в командировку для устройства архива, а оказался на должности заведующего музейной секцией внешкольного подотдела Лебедянского уездного отдела народного образования и местного музея, не вернулся назад и не уволился с прежнего места работы ?

 В жизни П. Н. Черменского и его исследовательской деятельности много загадок, и отъезд из Петрограда в Лебедянь является одной из них. О прибытии ученого-историка в наш город весной 1919 года и начале здесь его трудовой деятельности есть и другие документы, которые нельзя не учитывать.

 В архивной справке 1939 года, направленной в адрес П. Н. Черменского, говорится о том, что в деле есть удостоверение от 19 мая 1919 года за №1022, в котором указано, что он «…командируется в гор. Лебедянь Тамбовской губ. с целью приискания места для летней колонии учащихся». В указанном деле таковая мной не обнаружена.

 Другой документ – подлинник удостоверения из губернского отдела народного образования при Тамбовском губернском исполкоме от 11 июля 1923 года за №1130 говорит о том, что он «… состоял с 1-го мая 1919 года по 1-е июля 1920 года заведующим Лебедянским народным музеем».

 Новое командировочное удостоверение, скорее всего, было затребовано П. Н. Черменским уже из Лебедяни, так как невозможно находиться и работать в разных учреждениях двух городах одновременно. И связано это с тем, что, по всей видимости, он еще рассчитывал вернуться в Петроград.

 Знакомство с материалами данного дела вызвало не только чувство удовлетворения, что удалось обнаружить новые документы петербургского периода жизни П. Н. Черменского. Явно виделось, что не все важные и значимые из них, освещающие его служебную карьеру и научную деятельность в Петербурге и Петрограде, и о наличии которых хорошо известно, находились в деле. В том числе и связанные с защитой магистерской диссертации и подготовкой к профессорскому званию, документы периода 1917–1919 годов.

 С одной стороны можно объяснить этот факт революционным временем, неразберихой и соответствующим отношением к архивному делу (не все документы дела размещены в хронологической последовательности). Но вполне возможно, что некоторые подлинники в канцелярии института были получены П. Н. Черменским перед его отъездом в Лебедянь. Он всегда придавал большое значение своему личному архиву, в котором сохранились не только рукописи, документы и письма, но и материалы далекие от его исследовательской деятельности, вплоть до рецептов врача.

 Подытоживая сказанное, можно сделать самый главный вывод: найденные документы позволяют более полно представить жизнь и деятельность основателя лебедянского научного краеведения П. Н. Черменского. Хотелось бы надеяться, что они станут основой для новых поисков и исследований.

 

 Ю. П. Первицкий

 

 

 Несвоевременная статья.

 

                                       

П. Н. Черменский (1884 – 1973)            Е. И. Замятин (1884 – 1937)

 

 В лебедянской районной газете «Путь Октября» за 18 апреля 1970 года появилась небольшая статья местного краеведа П. Н. Черменского о писателе Е. И. Замятине. Она до сегодняшнего дня вызывает вопросы, связанные с ее публикацией. Всего за четыре дня до столетия со дня рождения основателя коммунистической партии и советского государства В. И. Ленина появился небольшой материал о теперь знаменитом, а тогда почти неизвестном у нас в стране писателе, нашем земляке Е. И. Замятине.

 Странность заключалась в том, что имя писателя почти не упоминалось в советской литературе, и его произведения не издавались с момента вынужденного отъезда за рубеж в 1931 году. И вдруг оно оказалось на страницах местной прессы, да и случилось это событие накануне юбилея вождя. А самое удивительное, что она посвящалась писателю, уехавшему за рубеж, автору знаменитого романа-антиутопии «Мы», который многие современники воспринимали как злую карикатуру на политику «военного коммунизма», проводимую большевиками во главе с В. И. Лениным в нашей стране в годы Гражданской войны. Этот роман, по мнению многих исследователей творчества Е. И. Замятина, являлся предупреждением человечеству об опасности чрезмерной власти государства и машин, создающих условия для превращения человека в обезличенный винтик.

 Из переписки П. Н. Черменского видно, что поводом для написания статьи стала программа московского Театра мимики и жеста, возобновившего постановку пьесы Е. И. Замятина «Блоха» в конце 1960-х годов. Она была написана писателем-земляком по произведению Н. С. Лескова и выдержала сотни спектаклей в театрах Москвы и Ленинграда в 1920-е годы. Костюмы и декорации к пьесе оформлял известный художник Б. М. Кустодиев.

 А прислал театральную программу нашему краеведу, проживающий в Тамбове родной племянник писателя, С. В. Волков. И эту статью, по нашему предположению, он написал благодаря информации, полученной от Сергея Владимировича.

 Кроме того, П. Н. Черменский знал семью нашего знаменитого земляка. Одно из писем от С. В. Волкова в его адрес начиналось словами: «Вы, конечно, помните Волковых и Замятиных…». Об этом говорит и тот факт, что в 1966 году в Лебедянь для сбора материалов о семье писателя приезжал один из первых исследователей творчества Е. И. Замятина в нашей стране А. Н. Стрижев и здесь встречался с П. Н. Черменским.

 И хотя в этой небольшой статье дано много ошибочных сведений о жизни и творчестве писателя-земляка, но интересен сам факт ее появления на страницах районной газеты. Решающую роль в принятии решения о публикации статьи краеведа, скорее всего, сыграла именно ссылка на наличие произведений Е. И. Замятина в ленинской библиотеке в Кремле, почерпнутые из книги «Библиотека В. И. Ленина в Кремле». Вождь революции был знаком с творчеством нашего земляка. В его библиотеке действительно находились произведения Е. И. Замятина «На куличках», «Записки мечтателей», а также выпущенные под редакцией земляка переводы Р. Роллана, Г. Уэллса.

 Таким образом, по чьему-то недопониманию или недосмотру появилась в газете «Путь Октября» идеологически совсем не подходящая к юбилею вождя публикация, мы не знаем, но благодаря этой статье лебедянцы узнали еще об одном знаменитом земляке.

 

 

 Ю. П. Первицкий

 

 

 Тамбовская пресса и Лебедянский край (1838 – 1916)

 

 Введение

 

 Необычайно увлекательно чтение старых провинциальных газет и журналов. С трепетом и осторожностью берешь эти невзрачные издания, столь непохожие на радугу сегодняшних. В них отсутствуют фотографии. Мало рекламных объявлений. Как правило, одни тексты под неброскими заголовками, напечатанные черной краской. Даже бумага иной выделки.

 Именно так и выглядят первые периодические издания Тамбовской губернии – «Тамбовские губернские ведомости» и «Тамбовские епархиальные ведомости». Читая их, невольно погружаешься в жизнь российской провинции XIX и начала XX веков, совершая увлекательное путешествие в прошлое, в том числе и Лебедянского края, входившего в состав Тамбовской губернии. Неспешное, внимательное чтение позволяет лучше понять: чем жила Тамбовская земля и ее население, разные сословия, отдельные семьи и люди – жители городов и сел, среди которых были и наши предки-лебедянцы.

 Чтение старой прессы необыкновенно интересно и потому, что оно дает возможность сравнить, как события прошлого виделись глазами современников сразу после их совершения, с тем, как они видятся и оцениваются сегодня.

 Ценность периодической печати для исследователя состоит в том, что опубликованные на ее страницах репортажи, интервью, статьи, комментарии, как правило, в своей основе являются свидетельствами участников и очевидцев, взглядами и оценками корреспондентов, наблюдавших за ходом событий. В этом же кроется и главная проблема. Очевидец, увы, часто субъективен, неточен, ограничен в восприятии.

 Материалы периодической печати являются важными документами эпохи. Но только в совокупности всех источников пресса становится той приправой, которая прибавляет жизненности и живости написанному исследованию. За то она и ценится историками и краеведами, что позволяет наиболее ярко ощутить реалии прошлой жизни.

 Задавшись целью узнать, что писали тамбовские издания о Лебедянском крае за время с 1838 года, когда начали выходить «Тамбовские губернские ведомости», и, заканчивая периодикой последнего предреволюционного 1916 года, автор этих строк, просмотрев тамбовские газеты и журналы почти за 80 лет, убедился в том, что губернская пресса не только часто и разносторонне освещала события в Лебедянском уезде и уездном городе, но и в том, что опубликованные материалы являются важными для изучения прошлого края, новыми, достаточно объективными, весьма информативными, подчас увлекательными и неожиданными даже для тех, кто серьезно занимается краеведением.

 Не всегда грамотно написанные, иногда наивные, в ряде случаев излишне эмоциональные, с критической составляющей или без нее, эти достаточно искренние и обстоятельные публикации разносторонне отражают ту эпоху, которая их породила. Они позволяют представить ярко и образно жизнь наших предков и узнать о ней уникальные подробности.

 Тамбовская пресса в 1838 – 1860 гг.

 

 Появление провинциальной прессы в стране связано с распоряжением министра внутренних дел графа Д. Н. Блудова в 1837 году о создании губернских газет. Главной причиной их издания стала необходимость облегчения переписки и ускорение передачи официальной информации для чиновников и должностных лиц.

 Первый номер «Тамбовских губернских ведомостей» увидел свет 8 января 1838 года на полосах размером примерно с сегодняшний лист формата А 4. Газета выходила по субботам и состояла из двух разделов с различными прибавлениями. Первый из них назывался «Официальный отдел», а второй – «Неофициальный отдел». В первом разделе публиковалась указы императора, распоряжения правительства и губернских властей, объявления о назначениях, перемещениях и награждениях чиновников, приглашения подрядчиков к официальным торгам, сообщения о поиске различных лиц, о бродягах, о решениях судов и удостоверении ими сделок. Некоторые виды объявлений печатались по три раза. Официальная информация в издании явно преобладала.

                    

 

 «Тамбовские губернские ведомости» «Тамбовские губернские ведомости»

 № 1 1838 г. № 25 1847 г.

 

 Во второй части газеты публиковались разнообразные материалы о жизни губернии, местные новости, происшествия. Большое внимание уделялось распространению практического опыта рационального ведения хозяйства. В том числе писали о выращивании зерновых культур, садоводстве, животноводстве, коневодстве, о приметах погоды, а также о ремесленном производстве, устройстве быта. Вниманию читателей предлагались материалы по местной истории, статистике, географии, этнографии, археологии.

 На страницах неофициального отдела нашла свое отражение и деятельность Скакового общества в Лебедяни. Возникновение его в 1826 году в городе, где проводились крупнейшие в Центральной России конные ярмарки, собиравшие множество частных заводчиков и армейских ремонтеров, было явлением закономерным. В левобережной части Лебедяни построили ипподром для проведения скачек и бегов. Он стал первым в России, где на протяжении тридцати лет c 1827 года регулярно проводились конные соревнования в дни Покровской ярмарки.

 Не обходила своим вниманием газета и организацию в 1845 году в городе выставки «сельских произведений», а вслед за ней и создание в 1847 году Лебедянского общества сельского хозяйства. Помещики пяти губерний Центрального Черноземья, входившие в Общество, собирались в Лебедяни во время Покровской ярмарки и обсуждали вопросы улучшения сельскохозяйственного производства, использования новой техники и агроприемов, обменивались опытом выращивания, хранения и переработки сельскохозяйственных культур.

 И, конечно же, в «Тамбовских губернских ведомостях» освещались сами лебедянские ярмарки, переживавшие в первой половине XIX века расцвет. Их проводилось ежегодно три: Крещенская – в январе, Троицкая – в мае-июне и Покровская – в сентябре-октябре. Причем не только успешность ярмарок или снижение торговых оборотов, количество и разнообразие товаров интересовали корреспондентов, но и сбор пожертвований на благотворительные нужды, выступления приезжих актеров, арфисток, цыган, происшествия.

 Как важнейшее событие для губернии в «Ведомостях» освещались проводы в поход лебедянской дружины государственного ополчения во время Крымской войны.

 Во второй половине 1850-х годов стало постепенно улучшаться содержание неофициального отдела газеты, где начали публиковаться заметки и статьи о новых книгах, столичных журналах и даже обзор театральной жизни. Регулярно появлялись материалы о происшествиях в губернском городе и уездах губернии. Так курс на реформы в стране и либеральные идеи поначалу достаточно ограниченно повлияли на содержании провинциальной газеты.

 Вместе с тем весьма болезненно решались вопросы, какие материалы печатать во втором отделе, чем привлечь читателей, которых у газеты было малое количество, да и те, в основном, чиновники и деятели общественного самоуправления. Редакция этого отдела сама понимала некую ущербность и однобокость издания, тем не менее, не оставляла попыток улучшить его содержание и откликнуться на читательские запросы.

 Страницы неофициального отдела охотно предоставлялись для материалов по истории и географии местного края. Особенно частыми и обширными такие публикации стали во второй половине 1850-х годов. В том числе в № 4 за 1855 год была помещена статья о прошлом Троицкого монастыря в Лебедяни, написанная смотрителем местного уездного училища П. И. Пискаревым. Она положила начало систематическому изучению истории Лебедянского края.

 В 1856 году в семи номерах газеты появилось пространное описание города под заголовком «Лебедянь», подготовленное П. И. Пискаревым, которое можно назвать одной из лучших краеведческих публикаций газеты данного времени. Настолько объемно, глубоко, добросовестно, на основе широкого круга документов из местных архивов здесь было показано прошлое и настоящее города. Именно губернская пресса способствовала развитию краеведческого движения, в том числе и в Лебедянском уезде, пробуждая интерес к истории края, его культуре, быту и промыслам.

 К сожалению, говорить о серьезном влиянии газеты на общественное мнение в губернии в данное время не приходится, так как слой образованных людей был очень незначительный, да и подписчиков в уездах было мизерное количество. Так, в Лебедяни в 1856 году выписывали всего лишь 8 экземпляров разных газет.

 

 

 Тамбовская пресса в 1861 – 1880 гг.

 

 Со 2 июля 1861 года в Тамбове стали издаваться «Тамбовские епархиальные ведомости», печатный орган епархиальных властей. Это издание состояло из двух частей – части официальной и прибавлений, впоследствии неофициального отдела, и выходило два раза в месяц – 1 и 15 числа.

 В первой части публиковалась информация о церковной жизни Тамбовской епархии: различные распоряжениях Святейшего Синода, епархиального начальства, в том числе о назначениях и перемещениях священнослужителей, их награждениях, вакансиях и другие сведения официального характера. Во второй – печатались речи и проповеди духовных лиц, пояснения к религиозным праздникам, чтения по русской церковной истории, материалы по борьбе с пьянством. Также публиковались назидательные стихи и рассказы, рекламные объявления о новых книгах и журналах религиозно-нравственного и научного характера, давалась информация о деятельности городских общественных банков и другое, что делало это издание интересным и полезным для разных слоев образованного населения губернии.

 Свои страницы «Тамбовские епархиальные ведомости» регулярно предоставляли для статей краеведческого содержания. В № 19 за 1866 год был опубликован труд П. И. Пискарева по истории западного края Тамбовской губернии и епархии, в котором представлены документы о прошлом Лебедянского и Козловского уездов XVII – начала XVIII веков. Статья Н. Т. Колаисовского «Лебедянский Троицкий мужской заштатный монастырь», почти вся состоявшая из заимствований из трудов П. И. Пискарева, появилась на страницах издания в 1875 году. Публиковались также материалы об Илларионе Троекуровском и Иоанне Сезеновском, монастырях уезда.

 Основное издание региона – «Тамбовские губернские ведомости» в это время достаточно активно изменялись как по форме, так и по содержанию и все более стали походить на газету, а не на официальный бюллетень.

 На страницах «Ведомостей» в 1860 – 1870-х годах много писали о реформах на местах, тем самым, способствуя становлению новых органов самоуправления в городах и уездах губернии. В газете постоянно появлялись материалы о деятельности уездных земств и городских дум. Систематически публиковались повестки дня заседаний и принятые решения городскими думами городов губернии. Печатались сведения об открытии священниками школ в селах, причем нередко в своих собственных домах, где они с помощью помощников или членов семьи обучали грамоте крестьянских детей. Также издание стало раз в две-три недели публиковать сообщения о происшествиях в губернии – начиная с главного бедствия – пожаров и заканчивая случаями святотатства.

 В 1870-х годах в «Тамбовских губернских ведомостях» стали регулярно появляться материалы о событиях в стране и за рубежом, судебная хроника, отчеты городских общественных банков губернии, статистические данные, перепечатки статей из других изданий, в первую очередь, столичных. С 1876 года вновь меняется формат газеты, а с 1 мая она стала выходить два раза в неделю – по средам и субботам.

 После замены редактора А. Иерусалимского на П. А. Смирнова в 1873 году, редакция неофициального отдела пригласила к сотрудничеству с газетой корреспондентов из уездов, призывая их присылать статьи и заметки о местной жизни, о различных проблемах и недостатках на местах. Разумеется, что такая информация да еще с критической составляющей, публикуемая на страницах издания, вызывала постоянно растущий интерес читателей. Постепенно в уездных городах и даже селах сформировалась корреспондентская сеть, регулярно поставлявшая самую разнообразную информацию для газеты.

 С 1 июля 1877 года «Ведомости» начали выходить три раза в неделю вместо двух. Объяснялось это необходимостью публиковать материалы о начавшейся в июне русско-турецкой войне и освобождении Болгарии. Поход русской армии на Балканы с целью спасения от турецкого геноцида единоверцев братьев-славян вызывал не просто большой общественный интерес, но горячий отклик в сердцах русских людей разных сословий. Патриотический подъем охватил всю страну.

 Губернская газета регулярно публиковала пространные материалы о боевых действиях, мужестве и героизме русских солдат, офицеров, болгарских ополченцев. Жители губернии в ходе всей войны проводили сбор денежных средств и необходимых перевязочных материалов для раненых воинов. В Лебедянском уезде представители всех слоев населения активно вносили пожертвования, и, конечно же, свои медные копейки, заработанные тяжелым трудом, на благое дело несло многочисленное крестьянство.

 

 

 Тамбовская пресса в 1881 – 1904 гг.

 

 Колыбелью живому газетному слову стали казенные «Тамбовские губернские ведомости». По не совсем пока ясным причинам, тамбовский губернатор барон В. П. Рокасовский, убежденный реакционер, в 1893 году назначил редактором неофициального отдела губернского официоза присяжного поверенного С. Г. Кишкина, открыто заявлявшего о своих либеральных взглядах.

 В первые годы редакторства С. Г. Кишкина неофициальная часть газеты освещала местные вопросы достаточно полно и смело. В некоторых случаях даже разоблачались злоупотребления представителей низшей администрации. Много печаталось материалов о проблемах общественной нравственности, развитии народного просвещения и здравоохранения, борьбе с голодом и пьянством. Поэтому количество подписчиков быстро увеличивалось и составило почти 2000, цифра для провинциальной газеты 1890-х гг. немалая.

 Но дух либерализма на страницах газеты строго дозировался. Редакция прекрасно осознавала, о чем можно и нужно было писать в официальном издании. Критика дворянства, полицейских, военных, многих чиновников не допускалась. В тоже время со страниц газеты разрешалось обрушивать праведный гнев на деятелей городского и сельского самоуправления за их злоупотребления и нерадивость.

 Тем не менее, газета все более превращалась в значимую силу в провинции, влияя на умы и сердца образованных людей, давая им возможность высказываться по вопросам общественной морали и нравственности, деятельности местного самоуправления и быть услышанными и понятыми.

 После смены губернатора сменилось отношение к вольнодумному отделу газеты и ее редактору. С. Г. Кишкин предпочел умерить свой либеральный пыл и приспособился к новым условиям работы, постепенно превратившись в чиновника и монархиста, порвав со своим либеральным прошлым.

 В указанный период в губернской газете печаталось достаточно много объемных и разноплановых статей о событиях в городе Лебедяни и его уезде. Их авторы, как правило, местные жители, публиковали корреспонденции без подписи, и лишь некоторые ставили под статьями либо инициалы, либо псевдонимы, а настоящей своей фамилией подписывались очень редко. Связано это было, скорее всего, с тем, что правдивые, критические публикации действительно могли осложнить авторам жизнь и карьеру.

 Следует отметить, что значительное количество корреспонденций из Лебедянского уезда, опубликованных в «Тамбовских губернских ведомостях» в 1880 – 1890-х годах, поступало из сельской местности, в том числе из таких крупных сел как Шовское, Куймань, Теплое, Слободка, Большое Попово. Можно предположить с большой долей уверенности, что их авторами были местные учителя, врачи, фельдшеры, священники, а также бывавшие здесь по делам службы агрономы, статистики, другие служащие земства и приезжавшие на каникулы студенты и гимназисты.

 Они проявляли постоянный интерес к крестьянскому труду и быту, проблемам и заботам сельских жителей. Погода и виды на урожай, цены на хлеб и помощь голодающим, ремесла и торговля, открытие школ и строительство церквей, нравы молодежи и потребление алкоголя – вот далеко не полный список актуальных тем, нашедших отражение в публикациях на страницах губернской газеты. Причем позитивные стороны жизни отражались иногда достаточно скупо, так как считалось, что хорошее само за себя и говорит. А вот различные проблемы и недостатки критиковались аргументировано и хлестко, чтобы специально заострить на них внимание как властей, так и общества. Хорошо понятна позиция авторов, их нельзя обвинять в предвзятости. Они были искренни и писали так, как им виделась жизнь и проблемы Лебедянского края.

 Знаменитые когда-то лебедянские ярмарки постепенно приходили в упадок, хотя они все еще имели солидные обороты и привлекали большое количество продавцов и покупателей сельскохозяйственного сырья, лошадей, орудий труда, предметов быта. Это также становилось предметом обсуждения на страницах газеты, учитывая то, что ярмарки всегда имели большое значение не только для города, но и всей губернии.

 В губернской газете достаточно часто появлялись публикации о местной прогимназии, преподаватели и учащиеся которой активно участвовали в различных общественных мероприятиях, всегда были на виду. Вместе с тем, постоянно шли жаркие дискуссии, в том числе и на земских собраниях, о том, нужно ли такое учебное заведение городу. Предложения о преобразовании прогимназии в техническое или земледельческое училище возникали с завидной регулярностью. В конце концов, она была преобразована в гимназию. Можно сказать, что здравый смысл победил.

 Со страниц газеты читатели узнавали и о культурной жизни города, торжествах, празднествах, деятельности музыкально-драматического общества, об организации столь важных для неграмотного в своем большинстве населения народных чтений, создании публичной библиотеки и даже об увлечении лебедянцев новым видами спорта – коньками и велосипедом.

 «Тамбовские епархиальные ведомости» с 1893 года стали выходить раз в неделю, по-прежнему, в журнальном формате. Как обычно, первая часть издания отводилась под официальную информацию. Неофициальный отдел стал больше по объему, разнообразней и интересней по содержанию. В 1880-х годах на его страницах печатались подробные рекомендации с дидактическими материалами по проведению уроков в церковно-приходских школах,

 

 

  

 «Тамбовские епархиальные ведомости» № 20 1882 г.

 

 Достаточно места здесь отводилось под регулярные публикации краеведческих изысканий. Так, в №№ 18 – 20 за 1882 год была опубликована статья А. И. Алмазова о Троицком монастыре в Лебедяни. В ряде номеров за 1894 и 1895 год увидело свет полновесное исследование прошлого и настоящего местного монастыря, подготовленное иеромонахом Порфирием, под названием «Лебедянский Свято-Троицкий заштатный общежительный мужской монастырь».

 

 Тамбовская пресса в 1905 – 1916 гг.

 

 Подписание императором Николаем II Манифеста 17 октября 1905 года «Об усовершенствовании государственного порядка» создавало более благоприятные возможности для возникновения независимых общественных и частных изданий в провинции.

 Еще до принятия Манифеста, в Тамбове 14 мая 1905 года увидел свет первый номер либеральной газеты «Тамбовский голос». Выход этого издания стал давно ожидаемым и очень значимым событием в общественной жизни не только города, но и губернии в целом. Благодаря своему критическому настрою, освещению самых животрепещущих проблем местной жизни, газета стала очень популярна. В лучшие времена у нее было до четырех тысяч подписчиков.

 

 

 

 «Тамбовский голос» № 1 1905 г.

 

 Власти использовали разнообразные средства для того, чтобы прекратить выход столь популярного, насыщенного острокритическими материалами, издания. И такие меры имели успех. «Тамбовский голос» после ряда больших перерывов перестал издаваться в начале 1907 года.

 В 1908 – 1909 годах в губернском центре выходила газета «Тамбовский вестник», о которой можно сказать, что она на своих страницах активно критиковала местные власти и порядки, поэтому тоже просуществовала недолго. В 1912 – 1913 годах в Тамбове издавалась газета левого направления «Тамбовская жизнь». После вынужденного закрытия, ей на смену пришли не менее популярные и задиристые «Тамбовские отклики». Новая газета была вынуждена прекратить свой выход в ноябре 1914 года. Эстафету принял «Тамбовский листок». Но и он просуществовал лишь до конца 1915 года.

 Эти газеты, как видно, издавались недолго. Они представляли либеральный и левый спектр общественного мнения, достаточно жестко критиковали действия местных властей, не взирая на лица. Поэтому, используя законные меры и административный ресурс, их старались закрыть. Вместе с тем, можно с полной уверенностью говорить о том, что и в провинции, в том числе в Тамбовской губернии, после 1905 года существовала, хотя и с попытками ограничения ее властями, свобода печати.

 С марта 1907 года прекращают существовать в прежнем виде «Тамбовские губернские ведомости». Первая их официальная часть продолжила выходить под старым названием и, по-прежнему, являлась официальным изданием губернских властей. Вместо неофициального отдела начала выходить газета «Тамбовский край», издателем и редактором которой стал С. Г. Кишкин. Одобряемое местными властями за промонархическую позицию, новое издание, вместе с тем, чувствовало время и настроения читателей, поэтому оно было популярно и выходило более 10 лет.

 В редакционной политике «Тамбовских епархиальных ведомостей» произошли серьезные изменения в годы революции и после нее. Местная епархия активно откликалась на вызовы времени. На страницах издания стали обсуждаться проблемы модернизации церкви и ее роли в изменившихся условиях жизни, говорилось о реформе духовной школы. Активно критиковались идеи социализма и революции, поддерживалось движение черносотенных организаций.

 Губернское земство в 1916 году начало издавать «Тамбовский земский вестник». Вполне благонамеренное и деловое издание, ставившее своей целью способствовать мобилизации сил и резервов тыла для нужд воюющей армии, а также информировать читателей о событиях мировой войны и деятельности губернского и уездных земств.

 Все периодические издания Тамбова данного периода много писали о местной жизни, в том числе и о событиях в Лебедянском крае. Независимые газеты в своих материалах о городе и уезде часто высказывались в критических тонах. Большее разнообразие тем, большая свобода и профессионализм в подаче материалов периодическими изданиями губернского центра отличает публикации о Лебедяни и уезде данного периода от таковых рубежа XIX – XX веков. Да, пожалуй, и большая объективность.

 Так, на страницах не только губернской прессы в мае 1910 года писали о событиях в селе Волотово Лебедянского уезда, которые прогремели на все Черноземье. Суть их в том, что выходившие из общины, согласно столыпинской реформе, более зажиточные крестьяне самым бессовестным образом хотели обобрать земляков, получить лучшие земли, да к тому же сведенные в один участок. Бунт остальных жителей стал попыткой восстановить справедливость, и эта вера была так сильна, что только залпы стражников остановили бунтующих. При этом убили 6 человек, ранили – 10, несколько десятков арестовали. Власти действовали решительно и жестоко.

 Тамбовские газеты писали и об активизации политической жизни в городе, которая явно проявилась во время выборов в Государственную думу. С формированием легальных политических партий и организаций, в Лебедяни попытались создать местное отделение конституционно-демократической партии. В дальнейшем в городе была создана черносотенная организация.

 Наступившее после революционных событий время относительного спокойствия и стабильности отразилось в газетных публикациях. Большой общественный интерес вызвал приезд митрополита Московского и Коломенского Владимира летом 1908 года в Лебедянь и село Куймань. Много писалось и о праздновании в Лебедяни различных юбилеев, значимых для нашей страны. В том числе, в 1912 – 100-летний юбилей Отечественной войны 1812 года, в 1913 – 300-летие династии Романовых, в 1914 – 50-летие земств как всесословных органов местного самоуправления.

 По-прежнему губернская пресса подробно информировали читателей о деятельности органов местного самоуправления, обрушиваясь на них с беспощадной критикой за просчеты и злоупотребления в деятельности. Вместе с тем, из газетных материалов также хорошо видны и значимые результаты деятельности Лебедянского земства и городской думы. В первую очередь, это успешное развитие народного образования и значительное улучшение медицинского обслуживания населения, благоустройство города.

 С июля 1914 года главным событием, затмившем все остальные, стала Первая мировая война. Ее начало вызвало небывалый подъем патриотизма во всех слоях лебедянского общества, о чем с воодушевлением писали газеты губернского города. Лебедянский уезд осуществлял поставки лошадей, продовольствия, амуниции для фронта, принимал раненых воинов на лечение, содержал военнопленных. При этом у местных органов власти и управления имелись серьезные проблемы в организации хозяйственной деятельности и жизни обывателей: не хватало рабочих рук на селе, особенно в страдную пору, постоянно росли цены на продукты и товары первой необходимости, некоторые из них исчезли из продажи. В сложных условиях военного времени в Лебедянском крае активизировалось кооперативное движение: стали формироваться потребительские кооперативы в уезде и производственные на селе. Эти начинания постоянно освещались и поддерживались газетами Тамбова.

 Событиями Февральской революции 1917 года началась новая эпоха в жизни страны, а, следовательно, и тамбовской прессы. Осенью 1918 года в Лебедяни стала выходить первая уездная газета – «Известия Лебедянского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов». Но это уже история другой страны и другой прессы.

 

 

 Ю. П. Первицкий

 

 

 Строительство Романовской ГЭС.

 

 Во второй половине 1940-х годов многие села и деревни Лебедянского района не были электрифицированы, и для большинства их жителей «лампочка Ильича» являлась все еще мечтой. Первенец гидроэнергетики района – Кураповская ГЭС, пущенная в действии 1 июля 1926 года, из-за своей маломощности подавала электроэнергию только в Курапово, Троекурово, несколько близлежащих сел и правобережную часть Лебедяни. Поэтому основная часть жителей района освещали свои дома в лучшем случае керосиновой лампой, а то и коптилкой. Одним словом, почти такая же картина, как и тридцать лет назад во времена царизма, которые хорошо помнили многие старожилы. Они же помнили и обещания советской власти улучшить жизнь простого человека.

 Руководство страны, учитывая сложную международную обстановку и отсутствие в казне необходимых финансовых средств пошло по наиболее простому пути – задачу электрификации сел возложили на местные колхозы и районные партийные, советские и хозяйственные органы. Разумеется, что выполнить ее было очень сложно – средствами на строительства и приобретения оборудования ни колхозные правления, ни сами колхозники, ни районные власти не располагали. Однако времена были суровые, и спрашивали жестко за невыполнение решений партии и правительства.

 Партийный комитет колхоза «Путь к социализму» по рекомендации Лебедянского райкома ВКП(б) принял в ноябре 1947 года решение о строительстве межколхозной гидроэлектростанции на реке Дон около села Романово на базе старой мельничной плотины. Предполагалось привлечь к строительству ГЭС и соседние колхозы.

 На совещании актива колхоза «Путь к социализму» были обсуждены проблемы, как лучше организовать строительство и привлечь средства не только колхозов, но и личные накопления колхозников. Договорились о финансировании строительства, о выделении колхозников на рубку леса и его перевозку к месту. Колхоз готов был выделить 20000 рублей на строительство ГЭС. Предполагалось, что и колхозники не останутся в стороне, так как они тратили, по мнению председателя, по 250 рублей в год на покупку керосина, что в общей годовой сумме превышало необходимые средства для строительства самой гидроэлектростанции. Но это были всего лишь благие пожелания – собрать удалось только тысячу рублей личных средств. Мы прекрасно знаем, что колхозники в послевоенное время не только не получали оплату деньгами за свой труд, но и еще должны были платить многочисленные налоги государству в денежной и натуральной форме, подписываться на займы.

 Общие собрания членов сельскохозяйственных артелей «Путь к социализму». «Заветы Ильича», «Донское побережье», а позднее и колхоза им. Чапаева поддержали инициативу актива о проведении строительства ГЭС.

 По расчетам специалистов областной рязанской конторы «Сельэлектро» напор воды на романовской плотине позволял установить здесь 2 турбины мощностью по 25 киловатт. Для проведения работ требовалось 90 тысяч рублей, чтобы пустить в ход первую турбину и построить помещение для второго агрегата. Лебедянский районный исполнительный комитет поддержал инициативу колхозов и пообещал выделить для строительства 175 кубометров леса по государственным ценам. Первоначальный срок ввода в действие первого агрегата ГЭС намечался к 1 мая 1948 года, а второго – к осени этого же года.

 Строительство началось около старой мельницы у плотины, и гидроэлектростанция была возведена благодаря трудовому подвигу романовцев, о котором сейчас почти никто не помнит. Поэтому следует назвать хотя бы некоторых сельчан, чьим героическим трудом строилась ГЭС. Плотник В. Подлесных находился в холодной осенней воде и регулировал забивку свай, расчищая дно от камней и старых бревен. Плотники И. Карих, Я. Гаврилов и Я. Устинов вручную забили 100 свай. Местные кузнецы Н. Носов и В. Устинов для строительства электростанции и проведения линий электропередач выковали огромное количество прокладочных шайб, костылей, другого крепежного материала. В том числе изготовили около 300 штук болтов и гаек. И все это в колхозной кузнице.

В выходные дни, которые на селе никогда таковыми не были, проводились воскресники с участием до трехсот жителей села.

 Руководил стройкой инженер-электрик из «Сельэлектро» В. Б. Покровский. Он не только осуществлял технический контроль за строительством станции, но и подготовил из числа деревенской молодежи дежурных электриков для работы на ГЭС – И. Кнутова, В. Чертовских, В. Подлесных.

 И вот наступил вечер 26 июля 1949 года. У здания ГЭС вечером собирается до тысячи людей из Романово и окрестных сел. Повсюду красные флаги, над станцией лозунг со словами В. И. Ленина «Коммунизм – это Советская власть плюс электрификация всей страны». Когда наступили сумерки, провели митинг, по окончании которого председатель райисполкома Н. И. Копылов разрезал красную ленту. Инженер-электрик В. Б. Покровский включил рубильник, вспыхнул свет. Неподдельная радость была на лицах людей. К ним пришло электричество, а вместе с ним и надежда на лучшую жизнь. ГЭС осветила не только дома жителей села Романово, но и школу, медпункт, избу-читальню, правление колхоза, животноводческие помещения. Благодаря агрегатам, работающим от электричества, увеличилась производительность труда при молотьбе, веянии зерна, приготовлении кормов.

 Вот с таким трудом и тяготами наши предки строили новую жизнь на селе, плодами которой мы так неразумно иногда пользуемся.

 

 

 Ю. П. Первицкий

 

 

 

 Лебедянский край и лебедянцы в дни Сталинградской битвы.

 ( 17 июля 1942 г. – 2 февраля 1943 г.)

 

 Летом 1942 года немецкие войска наносили основной удар на южном направлении, надеясь достичь здесь быстрых и решающих побед. Взятие Сталинграда, по мнению германского политического руководства и командования вермахта, решало сразу несколько важных задач в войне против Советского Союза – страна Советов отрезалась от бакинской и грозненской нефти, Япония и Турция должны были объявить войну СССР, наконец, захват города, который носил имя вождя, окончательно сломило бы моральный дух, волю к сопротивлению бойцов и командиров Красной Армии.

 Несмотря на еще имеющееся превосходство немцев, слабость противника в летней кампании 1942 года проявилась в том, что он не имел более возможности обеспечить наступление своих войск по всей линии советско-германского фронта, как это было летом 1941 года, а только смог сделать это на южном направлении.

 Битва за Сталинград началась 17 июля 1942, когда войска 6-й немецкой армии столкнулись с серьезным сопротивлением 62-й армии под командованием В. И. Чуйкова в излучине Дона. 23 августа противнику удалось прорвать фронт и выйти к Волге. В тот же день город был подвергнут варварской бомбардировке. Ожесточенные, кровопролитные бои развернулись на улицах Сталинграда. Настолько ожесточенные, что некоторые здания в городе многократно переходили из рук в руки. Полностью овладеть волжской твердыней противник так и не сумел.

 Командование Красной Армии в свою очередь подготовило план контрнаступления и окружения вражеской группировки под Сталинградом, который начал реализовываться с 19 ноября 1942 года. Через пять дней после начала наступления, войска Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов соединились в районе города Калач, и кольцо замкнулось. В окружение попало 330 тысяч солдат, офицеров и генералов противника. 2 февраля 1943 года остатки 6-й армии во главе с командующим генерал-фельдмаршалом Ф. Паулюсом сдались в плен. Сталинградская битва завершилась важной победой Красной Армии, которая стала началом коренного перелома в войне.

 Во второй половине 1942 года город Лебедянь оставался прифронтовым. Вражеские войска находились всего в 150 – 200 км от него. Улицы города были перегорожены ежами, надолбами, колючей проволокой, в некоторых домах оборудованы огневые точки, заминирован казенный мост, действовал комендантский час. Бойцы истребительного батальона патрулировали город, следили за режимом светомаскировки, выявляли вражеских лазутчиков и диверсантов. В районе проводились мероприятия на случай массового выброса немецкого десанта.

 У Подмонастырного леса и села Старое Ракитино базировались авиационные части, совершавшие регулярные боевые вылеты на бомбардировку вражеских сил в районах Касторного, Курска, Воронежа.

 В тяжелейшей обстановке осени 1942 года, когда вражеские войска, не считаясь с потерями, пытались овладеть Сталинградом, труженики тыла Лебедянского района, мобилизовав все силы и средства, старались максимально помочь фронту.

 Бесперебойно работала железнодорожная станция «Лебедянь», через которую шли вооружение, боеприпасы, горючее, в том числе и для авиационных частей, базирующихся около города.

 В Лебедяни и его окрестностях ряд больших зданий использовались под госпитали, где на излечении находились сотни раненых бойцов и командиров. Девушки-комсомолки города регулярно сдавали кровь, столь необходимую для раненых.

 В исключительно тяжелых условиях, фактически, без тракторов, автомобилей и лошадей, которые еще в первые месяцы войны были мобилизованы для нужд фронта, в колхозах и совхозах района, в основном, силами женщин, подростков и стариков растился и убирался урожай, решалась важнейшая задача снабжения фронта продовольствием.

 Газета «Путь к социализму» от 26 ноября, в разгар операции по окружению войск противника под Сталинградом, писала: «Десятки колхозов нашего района, стремясь помочь защитникам Сталинграда, Красной Армии и стране быстрее разгромить врага, досрочно рассчитываются зернопоставками государству. Колхозы им. Калинина, «Пролетарский труд», «Верный путь», «Красная роща», «Светлый Дон» и другие вывезли на заготпункт лучшее зерно.

 Передовые колхозы нашего района, проникнутые большой любовью к нашей доблестной Красной Армии, сдают хлеб сверх плана в фонд обороны страны и тем самым увеличивают близость разгрома заклятого врага – немецких бандитов. Колхоз «Путь к социализму» Романовского сельсовета, в фонд Красной Армии сдал 50 цент., «Верный путь» Сезеновского сельсовета – 50 цент., «15 Октябрь» Сезеновского сельсовета – 30 цент., «Привет рабочим» – 100 цент., «Дон и Меча» – 130 цент., «4 завершающий» – 175 цент., «VI съезд ВКП(б)» Бруслановского сельсовета Красной Армии сдал 400 цент. и др.»

 Кроме обязательных и сверхплановых поставок колхозники сдавали хлеб из личных запасов, с каждого трудодня по 400 граммов. К XXV годовщине Октябрьской революции лебедянцы собрали и послали фронтовикам подарки, теплые вещи. В том числе: 5 тысяч яиц, 400 жареных кур, 10 уток, 15 овец, 20 кг сливочного масла, 7,5 ц белых сухарей, 5,5 ц пшеничных пряников, 2 т яблок, 120 кг меда, 100 кг варенья, 71 кг свинины, 60 кисетов с табаком, 40 пар валенок, 10 ватных фуфаек, 200 пар шерстяных варежек, 85 полотенец, 30 пар шерстяных носков и другие теплые вещи. Себе отказывая во всем, труженики тыла последнее отправляли на фронт, понимая, что там решается судьба страны и ее народов.

 В декабре в районе начался сбор средств на строительство танковой колонны «Рязанский колхозник». Уже в первые дни колхозники Дон – Избищенского сельского совета собрали 26 тысяч рублей, колхоз «Красный дирижабль» Крутовского сельского совета отчислил 7 тысяч рублей, колхозники Романовского сельского совета внесли 35 тысяч рублей на строительство танков.

 Стойко сражались лебедянцы под Сталинградом. Многие там остались в братских могилах, до конца исполнив свой воинский долг.

 В сентябре 1942 года, когда фашисты были близки к цели – захвату Сталинграда, красноармейцы дрались насмерть, раненые не уходили с поля боя. В наградном листе старшины медицинской службы лебедянца П. П. Сдобникова говорилось, что за 4 дня боев у города на Волге, он вынес 500 раненых. 10 октября его вызвали в штаб Донского фронта, и командующий К. К. Рокоссовский вручил герою высшую награду страны – орден Ленина.

 Мужественно сражался М. Ф. Берсенев, командир взвода минеров 13-й отдельной танковой бригады. Он уже был закаленным воином, воевал под Москвой, участвовал в боях под Харьковом. Под Сталинградом задачей части, которой он командовал, было минирование танкоопасных направлений. По ночам, под носом противника, бойцы его взвода ставили противотанковые мины и днем видели подрывающиеся на них немецкие танки, которые шли на выручку окруженной группировке. За ратные подвиги лебедянец М. Ф. Берсенев в годы войны был удостоен пяти боевых орденов.

 Начальником политотдела 75-й отдельной стрелковой бригады морской пехоты, сражавшейся под Сталинградом, являлся Н. С. Никольский. Юность он провел в Лебедяни, в 1934 году поступив учиться в местный зоотехникум. В начале войны по партийной мобилизации ушел на фронт. За форсирование Днепра был удостоен звания Герой Советского Союза. После войны Н. С. Никольский написал почти два десятка книг о войне. В конце 1970-х и начале 1980-х годов он приезжал в Лебедянь, встречался с молодежью, студентами сельскохозяйственного техникума, со своим однополчанином по сталинградским боям И. Н. Субботниковым.

 Отличилась в сталинградских боях 214 стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Н. И. Бирюкова. Сформированная в Башкирии, дивизия получила свое боевое крещение на левом берегу Дону в июле 1942 года. В течение шести с половиной месяцев – от первых до последних дней Сталинградской битвы, она не выходила из кровавых сражений. Н. И. Бирюков свою воинскую службу начинал в Лебедяни в 1920 году, а в 1943 году принимал под Лебедянью командование 20-м гвардейским корпусом.

 Среди тех, кто участвовал в битве на Волге и вернулся в родные края были Г. И. Новгородов, И. Н. Песоцкий из поселка совхоза «Агроном», А. И. Сафонов из Куликовки, В. Ф. Фатеев из села Куймань, И. Н. Шахов из колхоза «Искра», жители Лебедяни В. С. Жигулин, И. С. Кузьмин, И. С. Лазукин, М. Н. Муравченко. Под Сталинградом сражались наши земляки – Г. И. Коробов, А. П. Петров, С. И. Петров, Н. С. Смирнов, И. К. Михальчук.

 Бессмертен подвиг защитников Сталинграда. Победа у города на Волге стала началом коренного перелома в Великой Отечественной войне. И свой вклад в эту победу внесли воины-лебедянцы и труженики тыла Лебедянского района.

 

 

 Ю. П. Первицкий

 

 

 Из истории музейного дела в Лебедянском крае.

 

(из книги Ю. П. Первицкого «Страницы истории лебедянского краеведения

(начало XIX - 2005 г.»)

 

 В результате Октябрьской революции 1917 года произошла не только смена системы власти и собственности в стране, но и последовали радикальные преобразования в области идеологии и культуры, что не замедлило сказаться на краеведческом движении страны. В соответствии с новыми идеологическими установками ему старались придать классовую направленность на основе теории научного социализма, превратить во всенародное движение и поставить под контроль властей. Разумеется, коренные преобразования краеведческого движения советской властью сказались и на его развитии в Лебедянском крае.

 Но сначала следует сказать о весьма печальных событиях периода осени – зимы 1917 года, когда бессилие местных властей перед всё более возрастающей анархией в сельской местности привело к погромам барских усадеб в уезде. Эти события вошли в историю края как время небывалого уничтожения, расхищения и непоправимой порчи памятников истории и культуры. За период с августа по декабрь в Лебедянском уезде были разгромлены имения и барские усадьбы Ростовцева, Наумовой, Поповых, Шелихова, Алферова, Любимова, Стрельникова, Пальчикова, Клишина, Бехтеева, Хозикова и других помещиков. Так «аукнулись» правящему классу унижение и эксплуатация крестьянства в течение нескольких столетий.

 В пылу погромов были уничтожены ценнейшие архивные документы, библиотеки, собрания антиквариата. И потребовались значительные усилия отдельных образованных людей, чтобы спасти некоторые исторические и культурные ценности и сохранить их для потомков. Для изучения спасенных документов, предметов искусства и старины, а также приобщения широких народных масс к истории и культуре родного края появилась потребность в создании общественного музея.

 История музеев в Лебедяни началась после установления в городе советской власти. Правда, у них были свои предшественники – частные собрания документов, книг, картин, коллекций антиквариата в некоторых дворянских семьях. Так, у предводителя дворянства Лебедянского уезда А. М. Бехтеева в его усадьбе в селе Хомяки находилась богатая библиотека, коллекции нумизматики и старинного оружия, словом, домашний музей. Все это разграбили и уничтожили во время разгрома имения в ночь на 18 ноября 1917 года.

 У другого лебедянского помещика, Т. В. Хозикова, небольшое имение которого находилось в селе Большие Избищи, была собрана интересная коллекция художественных изделий из фарфора, бронзы, слоновой кости. В 1917 году, опасаясь разгрома усадьбы, он перевез ее из села в Лебедянь. Но и это не помогло. Грабители просто вывезли ночью упакованные в ящики экспонаты из амбара, где она хранилась. Чудом уцелел лишь один ящик, видимо впопыхах забытый налетчиками. Да еще во дворе подобрали разбитую посуду из коллекционных сервизов и несколько фарфоровых статуэток прусских солдат в треуголках и голубых камзолах.

 

  

 

 Т. В. Хозиков

 

 Эти остатки коллекции Т. В. Хозиков предложил заведующему единой трудовой школой В. Н. Гримму разместить в одной из свободных классных комнат. Тот, будучи сам любителем и знатоком антиквариата, дал согласие. Таким образом, в Лебедяни в здании бывшей мужской гимназии, а именно там располагалась школа, появился первый небольшой общественный музей. Произошло это событие предположительно в начале 1919 года.

 Весной этого же года в городе был создан Лебедянский центральный музей краеведения, который с мая возглавил, приехавший из Петрограда ученый-историк П. Н. Черменский. Революция октября 1917 года поставила крест на перспективной карьере тридцатитрехлетнего ученого, готовившегося стать профессором русской истории. Оставаться в послереволюционном Петрограде было голодно и просто опасно. Без пяти минут профессор русской истории без сомнения являлся классово чуждым элементом для новой власти, а таких брали в заложники, расстреливали без особых проволочек.

 Как решал для себя вопрос об отношении к власти большевиков и сотрудничестве с ней П. Н. Черменский, мы не знаем, но, по всей видимости, очень непросто, болезненно и достаточно долго. Безусловно, историк не мог в силу своего социального положения принять сознательно и быстро то, что произошло в октябре 1917 года, да и исторический процесс он как ученый рассматривал не с классовых позиций, как того требовала теория марксизма, а исповедовал совершенно иной подход к изучению истории России.

 Во время Гражданской войны вопрос «С кем ты?» часто решался в зависимости от ряда случайных факторов жизни, а не на основе убеждений, желаний и стремлений человека. Многие старые специалисты, гражданские и военные, оставшиеся на советских территориях, убеждали себя в том, что они служат своей стране и народу, а не советской власти и большевикам. Может быть, именно с этих позиций П. Н. Черменским принято решение возвратиться в Лебедянь и начать сотрудничать с новой властью, тем более что весомыми аргументами в необходимости переезда были и более спокойная обстановка в провинциальном городке, да и с продовольствием дело обстояло лучше, чем в Петрограде. Решение принималось как временное, но в нашей жизни такое состояние имеет тенденцию к превращению в стабильно-постоянное помимо нашей воли.

 Ученый-историк переехал на родину жены в Лебедянь и начал заниматься во многом для себя новой деятельностью на ниве народного просвещения – организацией музеев в городе и уезде. С мая 1919 года П. Н. Черменский возглавил и музей, и музейную секцию внешкольного подотдела уездного отдела народного образования.

 В соответствии с настроениями послереволюционного времени коренным образом переделать жизнь простых людей, новые власти хотели создать систему музеев в уезде: при каждой школе, в каждом селе, сделать их очагами просвещения и культуры. И более подходящего специалиста для организации музейного дела, чем ученый-историк из Петрограда, невозможно было найти.

 От серьезных исследований, столичных архивов и научных дискуссий – к пропаганде музейного дела и просветительской работе среди неграмотного и полуграмотного населения, которое занималось тяжелейшим крестьянским трудом, и думало, в первую очередь, о добывании пропитания – такой поворот судьбы испытал столичный ученый в первый послереволюционный период истории страны.

 Начальный этап его деятельности пришелся не на самое благоприятное время для организации музейной работы. Летом 1919 года военные события Гражданской войны докатились до Лебедяни. В конце августа город заняли белоказачьи части генерала К. К. Мамонтова и пробыли здесь два дня. И хотя советская власть была восстановлена в городе в начале сентября, только к концу этого года и в новом 1920 году музейная работа приобрела определенную системность и целенаправленность.

 Именно на такой работе ярко проявился еще один талант П. Н. Черменского – талант организатора и пропагандиста музейного дела. Обладая прекрасной профессиональной подготовкой, целеустремленный, энергичный П. Н. Черменский, понимающий важность изучений истории, культуры, природных, географических и экономических особенностей местного края, проводил большую организаторскую работу в городе и в уезде.

 Он регулярно бывал в селениях (посещал до десятка в месяц), проводил беседы с партийными и советскими работниками, членами культурно-просветительских кружков, рассказывал им о том, что такое музей и в чем суть музейной работы, зачем и как следует изучать свой родной край. Понятно, что такая работа с населением сел и деревень имела массу трудностей. Приходилось в самой упрощенной форме объяснять суть дела. Поэтому в помощь активистам музейного дела в городской типографии в феврале 1920 года была отпечатана брошюра, подготовленная заведующим музеем, под названием «Инструкция работ по устройству музеев краеведения» в количестве 250 экземпляров.

 Начинать работу по создания музея, учитывая образовательный уровень населения, нужно было, по мнению П. Н. Черменского, с собирания коллекций: окаменелостей, минералов, руд, растений, образцов местной добывающей и обрабатывающей промышленности. По истории края следовало собирать сведения о курганах, городищах, древних валах и дорогах, старинных и современных названиях урочищ и населенных пунктов, запечатлевать местный говор. По истории быта заведующий музеем призывал описывать занятия жителей, жилище, одежду, питание, учитывать статистику браков, рождений и смертей. В области духовной культуры – записывать сказки, пословицы, поговорки, заговоры, суеверия и приметы, народные средства лечения болезней.

 Интерес жителей села, по наблюдениям П. Н. Черменского, вызывала история края и вопросы духовной культуры, более всего они интересовались заговорами, приметами и особенно средствами лечения болезней.

 Фактически историк разработал долговременную программу развития местного краеведения в новых исторических условиях с учетом образовательного уровня населения и придания работе по изучению родного края массового характера, а также наметил пути реализации данной программы.

 Несмотря на энтузиазм и огромные усилия со стороны подвижника музейного дела П. Н. Черменского, его работа часто не приносила ожидаемых результатов. Семена должны упасть в подготовленную почву, в противном случае они не прорастут. А неграмотное в основной массе население, занятое тяжелым крестьянским трудом, не имело свободного времени, сил и желания, чтобы заниматься музейным делом.

 Так, в феврале 1920 года, посетив ряд сел уезда, заведующий музейной секцией констатировал следующее: «В Волотово культурно-просветительский кружок бездействует. В нем свил гнездо кулацкий дух и скряжничество. … Библиотека села гибнет, лекции не удаются, беседа о музейном деле окончилась ничем». В селе Романово заседание кружка созвать не удалось. Для активизации деятельности таких кружков П. Н. Черменский предлагал очистить их руководство от реакционных и неактивных элементов, исключить из них тех, кто способен лишь подорвать доверие к просветительским организациям. Вот такую революционную лексику приходилось использовать ученому-историку в отчетах о работе.

 Однако, были и обнадеживающие результаты его деятельности. Например, активно прошло заседание кружка в селе Сезеново. В селе Теплом приехавшего из Лебедяни музейного работника пришли послушать более 60 человек. В Куймани культурно-просветительский кружок активно работал благодаря контролю со стороны местной ячейки РКП(б), которая не позволяла ему бездействовать.

 Важным итогом февральского заседания кружка в Куймани было принятие им постановления об открытии в селе музея. В апреле предполагалось оборудовать музеи в крупных селах уезда – в Пятницком, Сезеново, Троекурово.

 Посещение П. Н. Черменским селений уезда, прочитанные там лекции и проведенные беседы по музейному делу, как и все новое, в те времена вызывали большой и неподдельный интерес, особенно у молодежи. Однако в более поздних отчетах нет и слова о деятельности сельских музеев, которые предполагалось создать. Объясняется все просто: грамотные, подготовленные для этого дела люди отсутствовали, энтузиазм быстро иссякал, кроме того в условиях Гражданской войны были куда более важные проблемы, чем устройство музеев, хотя их важность в идеологической работе среди населения никто не оспаривал.

 Исходя из того, что пока еще не удалось обнаружить в архивах документы с прямыми или косвенными подтверждениями реализации решений об устройстве музеев хотя бы в одном из сел уезда в этот период, следует признать, что они не существовали реально. Вполне вероятно, что создание сельских музеев являлось чисто формальным актом, а существование даже в призрачном виде весьма недолговечным.

 Заведующий музейной секцией уездного отдела народного образования П. Н. Черменский занимался и вопросами сохранения архивов в городе. Так, в феврале 1920 года он обследовал 10 лебедянских архивов, где хранились документы 17 различных учреждений.

 Результаты этого исследования констатировали плачевное их состояние: часть архивных фондов погибла в результате нашествия мамонтовцев, другая часть – от небрежного хранения, а уцелевшие документы находились в таком состоянии, что их гибель неизбежна, если не принять необходимых мер для спасения. О таком положении архивов в городе П. Н. Черменский сообщил в управление архивными делами в Тамбов.

 Важным событием в развитии местного краеведения стало создание в Лебедяни первого краеведческого общества – музейной секция при городском отделении профсоюза работников просвещения и культуры. Образовалась секция в феврале 1920 года. В нее вошли по преимуществу школьные учителя, так как в это время именно они являлись той прослойкой местного общества, которая была способна поддержать краеведческое движение, дать новый импульс его развитию, оказать помощь музею, привлечь к работе по изучению природы и истории края учащихся школ. Первоначально в секцию входил 21 человек. Разумеется, что созданное краеведческое общество находилось под контролем местных властей, но власти поддерживали его деятельность, в том числе и финансами.

 В первые месяцы существования музейной секции важнейшей ее задачей стала разработка программы изучения Лебедянского края. В соответствии с этой программой предполагалось организовать деятельность не только по изучению истории, быта, фольклора, но и большое значение придавалось пропагандистской работе с массами, охране памятников истории и культуры в уезде.

 Учитывая то, что краеведение стало обязательным предметом в школах страны, а главной движущей силой местного ученого общества являлись учителя, уездная школьная конференция в 1920 году приняла решение о создании музея в каждой школе. Цель благородная, но утопичная.

 Работа музейной секции при городском отделении профсоюза работников просвещения и культуры шла трудно. На заседания секции в силу своей большой загруженности иногда приходило не более десятка человек, а в некоторые месяцы заседания секции просто срывались из-за отсутствия кворума. Дело в том, что советская власть взвалила на плечи учителя многочисленные нагрузки не связанные с его прямыми функциями, в том числе обязав заниматься в свободное от работы времени краеведением. Но как до революции, так и после нее, и, тем более, в сегодняшнее время нельзя заставить делать это из-под палки. Для того, чтобы заниматься краеведением у людей должно быть естественное стремление, желание и соответствующие условия, чтобы изучать историю и природу родного края.

 Создание музейной секции подняло лебедянское краеведение на новый более высокий уровень развития. Произошедший качественный скачок состоял в том, что любители истории и природы Лебедянского края впервые объединились организационно. Ведь до революции краеведческой организации в уезде не существовало вообще, и лишь совсем небольшое количество лебедянцев имели возможность сотрудничать, причем не на постоянной основе, с ТУАК. А создание общества краеведения в новых исторических условиях позволяло привлечь к чрезвычайно важному делу достаточно широкие массы населения, в первую очередь, учащуюся молодежь, всех, кто желал повысить свой культурный уровень, просто тянулся к знаниям и общению с образованными людьми.

 Объединение краеведов Лебедяни разительно контрастировало по принципам организации и формам деятельности с дореволюционными обществами, которые в сравнении с новыми объединениями можно назвать почти закрытыми и элитарными. Так, для вступления в ТУАК требовалось определенное финансовое благосостояние в связи с необходимостью платить ежегодные взносы, да и уровень образования и соответствующий ему социальный статус играли далеко не последнюю роль при принятии в члены архивной комиссии.

 Большие надежды в организации краеведческого движения в уезде и создании музеев в селах возлагались на центральный музей краеведения в Лебедяни. По мнению П. Н. Черменского, он должен был стать музеем-школой, где уездные школьные работники на практике могли бы учиться музейной работе.

 С апреля 1920 года музей в городе поменял свое название и стал называться Лебедянским народным музеем. Однако поменялось не только название, но и основное направление его деятельности. Теперь в соответствии с установками губернских партийных органов музей не должен был замыкаться на работе по изучению родного края. Он обязан был стать центром идеологической работы, пропагандистом идей РКП(б), коммунистического воспитания масс. В соответствии с новыми веяниями музей принимал участие в организации митингов, других политических мероприятий. В музейных фондах хранились портреты вождей, диаграммы, политические и географические карты, подборка антирелигиозных экспонатов.

 Посещали музей в это время, в основном, группы школьников и слушатели различных курсов в Лебедяни. Их количество в 1920 году составляло от 42 человек в мае до 347 в августе.

 К сожалению, через год после образования музея П. Н. Черменский, благодаря которому музейное дело и краеведческая работа в городе и уезде были не просто хорошо организованы, но имели достаточно высокий научный уровень, переехал в Тамбов, где ему предложили новую работу. Отъезд ученого из Лебедяни стал серьезной потерей для местного краеведения и привел к постепенному снижению научного и организаторского уровня в работе по изучению природы и истории в уезде.

 С мая 1920 года заведующим музеем стал Н. А. Кашкаров, но возглавлял его недолго. Николай Александрович Кашкаров, как и П. Н. Черменский, был выпускником столичного Историко-филологического института. В Лебедяни он преподавал в Народном университете и в школах города русский язык.

 В первый год своего существования городской музей стабильно развивался: к сентябрю 1920 года в нем было три комнаты с экспонатами и различными коллекциями, библиотекой со старыми книгами, книгами на иностранных языках (более 1000 единиц), архивными документами. Он состоял из естественно-научного, исторического, педагогического и художественного отделений. Появилась здесь должность лаборанта, который сопровождал экскурсии по музею. В музей были прикомандированы два учителя для помощи в собирании материалов в фонды естественного и исторического отделений.

 С лета 1920 года работники музея начали проводить экскурсии по городу и за его пределами. В частности, они провели ботаническую экскурсию в бывшее имение Вамбергской, на мельницу в село Курапово, городскую типографию. В сентябре приехавший из Тамбова П. Н. Черменский провел две экскурсии в район села Волотово, где экскурсанты собрали коллекцию керамики из курганов и передали ее в музей города. В это же время активно пополнялись фонды музея. Только в августе поступило 209 предметов.

 Значительным событием в культурной жизни города и уезда стало проведение с 12 по 18 сентября 1920 года «Недели музея». Специально из Тамбова для участия в мероприятиях прибыл П. Н. Черменский. Основной целью проведения «Недели» являлась популяризации деятельности музея. В подготовку и проведение мероприятий были вовлечены жители города и уезда, в первую очередь музейные работники, члены нового краеведческого общества, советские и профсоюзные деятели, учителя. Предусматривалось проведение лекций, бесед, митингов, разъяснительная работа в профсоюзах, школах, центральной библиотеке города, а также вовлечение новых членов в недавно созданную музейную секцию при городском отделении профсоюза работников просвещения и культуры.

 Во время проведения «Недели» члены этой секции, а также школьные учителя побывали в 12 волостях уезда из 16, выступили с сообщениями о задачах и методах работы музея, распространили подготовленную анкету с целью обследования природных условий уезда, истории быта и статистики населения. В городе организаторы «Недели» провели два митинга. Народный музей пополнился многими интересными экспонатами; в том числе - 201 предмет был передан ему в дар, а 342 экспоната приобретены музеем за деньги. События «Недели музея» освещались местной прессой.

 Однако от проведенного, несомненно, важного мероприятия для популяризации деятельности народного музея, оставалось какое-то впечатление сумбурности и стремления организаторов удивить всех размахом, когда главная цель виделась в том, чтобы провести как можно больше мероприятий, охватить ими как можно большее количество людей и выдать хороший отчет для вышестоящей структуры.

 С другой стороны, проведение «Недели» и активная общественно-политическая деятельность музея способствовали тому, что в октябре он получил новое помещение. Среди сотрудников на конец 1920 года в нем числился в качестве лаборанта Т. В. Хозиков – тот самый, с чьей коллекции начался первый музей в Лебедяни в одной из комнат бывшей мужской гимназии.

 В условиях Гражданской войны и сразу после нее в местной прессе не публиковались краеведческие материалы. Выходившие в свет уездные периодические издания – «Известия Лебедянского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов» – с осени 1918 года и пришедшая ей на смену с мая 1920 года газета «Трудовой клич» не печатали на своих страницах подобных материалов. Скорее всего, потому, что на местах не знали, что и как писать об истории края в новой идеологической ситуации, да и задачи перед прессой стояли иные – призывать на борьбу за лучшее будущее, а не копаться в проклятом прошлом. Только иногда в уездных газетах появлялась краткая оперативная информация о деятельности музея и музейной секции.

 Единичными в данный период были случаи выхода информационно-пропагандистских изданий обобщающего характера, главная задача которых состояла именно в том, чтобы показать преимущества советской власти для трудящихся по сравнению с прежним строем и рассказать о преобразованиях в Лебедянском уезде. Такую задачу решала вышедшая в 1920 году тиражом в 500 экземпляров книга «Третий Красный Октябрь. Итоги трехлетней работы Советской власти в Лебедяни». Уникальность данного издания состояла в том, что оно, по некоторым сведениям, было первым среди подобных трудов по местной новейшей истории в Центральном Черноземье.

 Сегодня книга представляет интерес для краеведов как один из источников по истории края послереволюционного периода, хотя всегда надо учитывать, кто и для чего готовил это издание. Доминантой в ней была идеологическая составляющая, причем она перекрывала не только объективный анализ событий, но иногда и здравый смысл.

 Так, в статье «Советы и народное образование» Б. Никольский утверждал: «Царское правительство было заинтересовано в народном затемнении». Однако никакими фактами автор не подтверждал этого тезиса. Вместе с тем, хорошо известно, что уже в 1908 году Лебедянское уездное земство приняло программу перехода к всеобщему начальному образованию детей. За три года (с 1908 по 1910) в уезде открылись 33 новые школы. Общее количество школ в уезде к 1911 году составило 91, то есть в каждом селе и в больших деревнях существовали начальные школы. В них учился 6791 ребенок, которых обучали 160 учителей и 63 священника. Таковы факты и их идеологическая «интерпретация».

 Необходимо сказать и несколько слов о роли коммунистической партии и государства в организации краеведческого движения на новых принципах. Краеведение было объявлено делом государственной важности и получило после Гражданской войны серьезную финансовую и организационную поддержку как в центре, так и на местах. Таким образом, краеведческое движение сразу же поставили под контроль РКП(б) и органов государственной власти, оно стало одним из рычагов идеологической работы с массами и воспитания подрастающего поколения в духе идей марксизма. Первым практическим результатом данной политики стало введение в 1920/21 учебном году в школьную программу курса краеведения.

 Создание новых краеведческих организаций под контролем советских органов власти активизировалось после Первой Всероссийской конференции научных обществ по изучению местного края, которая прошла в Москве в декабре 1921 года. По итогам конференции было сформировано Центральное Бюро краеведения при Российской академии наук и Президиум Бюро, взявшие на себя роль общегосударственного центра руководства и координации краеведческого движения. В состав этих органов вошли видные ученые и политические деятели страны.

 Провинциальная интеллигенция увидела в решениях конференции возможность для себя заняться настоящим делом, послужить своей стране и народу, тем более, что новое советское краеведческое движение остро нуждалось в высококвалифицированных специалистах, научных работниках. Вместе с тем, власти с осторожностью относилось к участию в нем «старых» специалистов из дореволюционных обществ и организаций.

 Новая власть сразу же после 1917 года начала проводить политику вытеснения из общественной жизни буржуазно-дворянские краеведческие организации, не оказывая им никакого содействия, но, прилагая усилия к тому, чтобы они прекратили свою деятельность. В результате такой политики в 1924 году окончательно прекратила свое существование Тамбовская ученая архивная комиссия.

 Созданная в 1920 году в Лебедяни музейная секция работников просвещения в соответствии с решениями Всероссийской конференции была преобразована в 1922 году в Лебедянское общество изучения местного края. Его возглавил Александр Федорович Высоцкий (1878 – 1944), патриот родного края, краевед по призванию. Родился А. Ф. Высоцкий в городе Моршанске Тамбовской губернии, окончил духовную семинарию в Тамбове, а в 1914 году курсы для учителей начальных училищ. Воевал на фронтах Первой мировой войны, стал офицером. После демобилизации вновь посещал учительские курсы в 1919 году, работал учителем школы при Троицком монастыре в Лебедяни, а затем в уездном отделе народного образования.

 

 

 А. Ф. Высоцкий.

 Фото начала 1940-х гг.

 

 Для организации краеведческой работы в уезде привлекались в первую очередь «старые» кадры, то есть те, кто свое образование получил в дореволюционное время. Именно на них и держалась работа по изучению края. А неграмотные и малограмотные представители пролетариата и крестьянства в краеведческой организации не могли заниматься научной и исследовательской деятельностью, и часто были просто необходимым балластом, подтверждающим пролетарский характер и идеологически выдержанную линию в работе Общества.

 Следует признать, что после небывалого подъема краеведческого движения в уезде в 1919 – 1920 годах благодаря деятельности П. Н. Черменского, наметилась тенденция к спаду, что было обусловлено как объективными, так и субъективными причинами. Конечно, здесь большую роль сыграл отъезд основателя лебедянского научного краеведения в Тамбов.

 Но не следует забывать, что политическая ситуация в стране была такова, что основные рычаги власти и управления находились в руках РКП(б) как в центре, так и на местах. Господствующая идеология марксизма позволяла двигаться краеведческому движению только в определенной колее.

 Еще более серьезной причиной наметившегося спада в деле изучения родного края стало отсутствие действительно образованных людей, энтузиастов краеведения, способных к серьезной, квалифицированной, рутинной работе среди жителей города и села и имеющих склонность к исследовательской деятельности.

 

 Ю. П. Первицкий

 

 

Материалы из книги

 

«Лебедянский край на страницах тамбовской прессы (1838 – 1916)».

/ авт. – сост. Ю. П. Первицкий /.

 

 О найденных лаптях

 

 От Лебедянского земского суд[1] сим объявляется с рапорта пристава 1-го стана, что экономическими крестьянами[2] Подмонастырной слободы Назаровым и Часовниковым найдены в лесу 415 пар лаптей, неизвестно кому принадлежащих.

 

 Тамбовские губернские ведомости. Официальный отдел. № 12. 22. 03. 1841.

 

 

 О пожертвованиях

 

 (отрывок)

 

 По продолжающейся в Тамбовской губернии подписке, сделано пожертвование в пользу погоревших жителей города Казани – по городу Лебедяни, неизвестным – 2 руб. 45 коп. серебром.

 О таковом пожертвовании от управляющего Тамбовской губернией[3] сим объявляется.

 

 Тамбовские губернские ведомости. Официальный отдел. № 22. 29. 05. 1843.

 

 

 О розыске

 

 В Тамбовском губернском правлении получено доношение Лебедянского городового магистрата[4] о розыске тамошней мещанской[5] девки Прасковьи Андреевой Страховой и о высылке ее в тот магистрат к делу об умершем младенце, рожденном ею, Страховой. Приметами она: роста среднего, лицом малорябовата, от роду ей более 30 лет, волосы на голове русые.

 

 Тамбовские губернские ведомости. Официальный отдел № 22. 27. 05. 1844.

 

 СКАЗКИ

 

 ( Собраны и записаны в городе Лебедяни со слов городских жителей.)

 

 

 1. О старухе-ворожейке

 

 Один барин давно не навещал своего друга, вздумал и поехал к нему вечером, а друг-то его жил от него далеко. Застигла барина на дороге ночь, да такая темная, что хоть глаз выколи.

 «Куда, барин, ехать?» – спросил кучер, остановившись у какой-то кельи.

 «А кто здесь живет?» – спросил барин.

 «Да мы, батюшка, со стариком», – отвечала старуха, приподняв окно и смотря на приезжих.

 Келья старухи стояла в поле, ни плетнем, ни забором не огорожена. Барин велел кучеру своему остановиться подле этой кельи. Кучер выпряг лошадей, задал им корму и вошел в келью, прилег на лавку, а барин остался ночевать в бричке. Когда он и кучер заснули, тогда старик, по совету старухи, отвел лошадей барина в ближнюю деревню и привязал их на гумне[6] к овину.

 Стало рассветать, кучер говорит барину: «Не пора ли запрягать?» А сам глаза протирает. Как увидал он, что лошадей-то нету, то и закричал благим матом: «Где ж, барин, наши лошади?» А сам бросился от него, как угорелый, бежит по дороге, кто ни идет, ни едет, всякого спрашивает: «Не видал ли, добрый человек, наших лошадей?»

И никто не сказал в ответ ему, куда они давались.

 «Как быть, – говорит барин старику, – лошадей-то ведь увели!»

 «Что делать, батюшка, – отвечал старик. – У меня двора нет, а на поле всяк хозяин чужому добру! Постой-ка, я скажу своей старухе, она у меня знает ворожить! Не скажет ли она, где твоих лошадушек сыскать?»

 Вошла в келью старуха, погадала, поворожила и сказала: «Не беспокойся, баринушка, твои лошадушки стоят, привязаны на гумне у такого-то мужика, в такой-то деревне».

Кучер побежал туда и привел лошадей. Барин заплатил старухе за отгадку щедро.

 «Ну, вот, видишь ли, старик, и всегда-то тебе не худо меня слушаться! Ведь не век же нам без денег сидеть, а где достанешь пятьдесят-то рублев?»

 Кучер заложил лошадей и повез барина по добру по здорову дальше путь продолжать. Наконец, приехал барин к своему другу и рассказал ему случившееся в дороге.

 «Что ж это за старуха? – спросил друг его. «У меня также пропал брильянтовый перстень», – сказал он и послал своего мальчика за этой старухой.

 Посланный, как только вошел в ее келью, то бух ей в ноги: «Бабушка! Говорят, ты все узнаешь! Барин мой просит тебя к себе погадать, кто украл брильянтовый перстень, а перстень-то я украл! Родимая! Не сказывай, ведь он меня убьет за это!»

 Старуха говорить ему: «Есть ли у вас индюшки?»

 «Есть, бабушка».

 «Поди же ты, голубчик, домой, брось им перстень, чтобы они склевали его, да той, которая склюет его, заломи в крыле перышко».

 Мальчик, воротившись домой, так и сделал.

 Приезжает старуха.

 «Говорят, бабушка, ты все узнаешь», – спросил ее барин.

 «Вестимо, батюшка, что так».

 «Узнаешь ли ты, кто у меня украл перстень?»

 «Как не узнать, родимый!»

 Погадала, поворожила и говорит: «Твой перстень, баринушка, не украден, а его индюшка склевала».

 «Которая же, бабушка? У меня их много».

 «Вели мне их всех показать».

 Собрали индюшек. Старуха взглянула, у которой заломано перышко, и сказала: «Вот эта! Перстень у нее в зобу».

 Закололи эту индюшку, и, действительно, нашли в зобу ее перстень. Барин одарил старуху и отправил ее домой.

 Когда, таким образом, пронеслась молва, что есть в околотке такая знахарка, то двое молодцов, не веривших в ее знахарство, сговорились позвать ее к себе и угостить жареной вороной с тем, что узнает ли она, чем ее подчивают. Они жили в высоких, превысоких хоромах, так что старуха едва вошла в комнату, как тотчас вскричала: «Залетела ворона в высокие хоромы».

 Молодцы взглянули друг на друга и велели к обеду вместо вороны жарить утку. После обеда они приготовили для старухи постель и положили под перину двадцать яиц с тем же: узнает ли она, что будет спать на яйцах? Но старуха лишь только села на перину, как возговорила: «Ах, батюшки светы! Вы меня как наседку, на яйца посадили!»

 Молодцы смекнули, что старуха все знает и может сделать с ними что худое. Принесли ей повинную – сотню рублев и отправили ее с честью домой.

 С этих пор молва о знахарке пошла по всем большим и проселочным дорогам, не выключая и полевых тропинок. Все стали звать старуху и присылать за ней лошадей, кому была нужда.

 Но старуха порядочно уж разбогатела и сказала своему старику: «Что делать-то нам теперь, старик? Как быть! Ведь узнавать-то я не умею, а денег уж у нас много! Выйдем из этой кельи, разберем ее, да поставим себе где-нибудь новую, подальше от этой, чтобы люди нас не отыскали».

 Сказано и сделано. Но люди, как исстари ведется, всегда докучливы. Они отыскали старуху в новой келье и упрашивали ее поворожить и погадать. «Ну, нет, батюшки! – говорила всем старуха: – Власть ваша: теперь я ничего не горазда, вся моя отгадка пропала вместе со старой кельей».

 

 

 П. П.[7]

 

 Тамбовские губернские ведомости. Неофициальный отдел. № 30-31. 24. 07., 31. 07. 1854.

 

 

 П. И. Пискарев (1821 -1904) – первый лебедянский краевед.

 

 Лебедянь

 (главы из описания)

 

 1. Географическое положение

 

 Лебедянь – уездный город Тамбовской губернии находится под 53° 49` северной широты и 56° 16` восточной долготы; отстоит от С.–Петербурга в 1049 верстах, от Москвы – в 376 верстах и от губернского города – в 201 ¼ версты. Соседственные с ним города: Липецк – в 58, Козлов – в 105, Раненбург – в 60, Данков – в 30, Елец – в 60 и Ефремов – в 70 верстах.

 

 3. Местоположение

 

 Город Лебедянь расположен на правой, нагорной стороне реки Дон и пресечен оврагом Городянкой на две неравные части: северную и южную, которые соединены двумя каменными мостами на арках. Местное положение первой – ровное, на горе, а последней – покатое, на склоне горы. На ровном местоположении, имеющем вид неправильного четырехугольника, находится двенадцать улиц, из коих 7 мощеных, а 5 не мощеных. Эти улицы пересекают одна другую под прямым углом, все снабжены тротуарами, широки и красивы, но некоторые лишены хороших стоков для дождевой воды, отчего весной и осенью бывают грязны.

 На покатом местоположении города девять улиц, правильно прорезанных: 3 мощеных, а 6 не мощеных. С этих улиц во время таяния снегов весной и выпавших в больших количествах дождей летом, стекают обильные воды в низменную часть города, а отсюда в Дон. Границами городу служат со всех сторон слободы, населенные казенными крестьянами, окруженные полями и река Дон, за которой простирается обширный луг только с одной восточной стороны.

 Грунт земли состоит большей частью из истлевшего сора, превратившегося в чернозем, но во многих пунктах под пластом чернозема, толщиной не более полутора аршин, лежит серая вязкая глина, годная на кирпичное дело. За слоем этой глины следует слой, по наружному виду мягкой и вязкой глины, которая, однако ж, в огне не крепнет, но рассыпается. Глубиной аршина на три идет окреплый суглинок, за которым следует известковый камень. Русла оврага Городянки и берега Дона состоят из известкового камня, слоистого и ноздреватого.

 

 4. Реки

 

 Дон при городе Лебедяни имеет ширины от 14 до 20 сажень, глубины – от одной до трех сажень. Весной, во время разлития вод, прибывающих до 4-х сажень в вышину, он разливается по местам сажень на 180 по левой стороне течения своего, а в многоводные весна затопляет даже Казацкую слободу, в которой тогда большая часть жителей с имуществом и скотом выбирается на близлежащую гору или находит убежище в чужих семействах.

 На Дону имеется два моста, ежегодно при вскрытии реки разбираемые, а по слитии вод опять собираемые. Оба они содержатся городской думой за счет земских сборов. На Лебедяни также есть мост, устройство и починка которого лежат на крестьянах Казацкой слободы. В полую воду содержится городской думой перевоз через Дон на пароме, составленном из двух лодок, связанных собой помостом из дубовых горбылей[8].

 Выше мостов, перекинутых через Дон, находится мукомольная мельница, которая в старину принадлежала Троицкому монастырю, потом коллегии[9] экономии, а ныне принадлежит городской думе, отдающей ее в оброчное содержание. На Лебедяни также есть мельница для ржаной муки.

 На Дону в Лебедяни ловится рыба следующих пород: щука, окунь, карп, ерш, пескарь, плотва, налим, язь, голавль, голец, поп. В прежние времена в Дону было больше рыбы и лучших пород. Ловится рыба для домашнего продовольствия жителей и почти в одно только вешнее время, вскоре после полой воды.

 

 

 7. Учебные заведения

 

 Светских учебных заведений в Лебедяни 3; из них уездное училище – 1, приходское училище – 1, школа для девиц – 1. Духовных училищ в Лебедяни нет, но о существовавших прежде известно следующее: Преосвященный Тихон, епископ Воронежский, для распространения грамотности между детьми священно-церковнослужителей его епархии, которые вообще читали дурно, а некоторые совершенно читать не умели, между тем как являлись к нему с просьбами об определении их во священники, дьяконы и причетники, указал в 1763 году учредить во всех городах Воронежской епархии словенские школы, в которых обучать чтению, письму и пению; для учения и наблюдения за поведением учащихся выбрать учителей из знающих городских священников с общего их согласия; но если бы в какой школе оказалось много учеников, для той выбрать учителям помощников из дьяконов честного поведения; дома для школ построить или купить собственным коштом[10] тех священноцерковнослужителей, которых дети должны были учиться в этих школах, а равно и содержать учеников и учителей должны были они же, священно- церковнослужители; учреждение сих школ, наблюдение над ними и неослабное понуждение священноцерковнослужителей к доставлению в школы детей их от 8 до 15 лет включительно, возложить на духовных управителей. В следующем затем 1764 году словенская школа в Лебедяни была открыта в купленном доме, учащихся собрано было 52, учителем избран иеродиакон[11] Досифей из Лебедянского монастыря, а помощником ему заштатный дьячок Гавриил Моисеев. Должности учителей и помощников их, также сотских, десятских и надзирателей из учеников и прочее определялись особой инструкцией Преосвященного Тихона. В 1768 году, купленный для школы дом, по неудобству его продан, вырученные деньги употреблены на строение при архиерейском Воронежском доме церкви, а школа переведена в покои Лебедянского монастыря, бывшие свободными. Долго ли словенская школа существовала в Лебедяни – неизвестно; по крайней мере, в первых годах текущего столетия ее не было уже здесь, ибо в 1815 году, по показаниям документов, открыто было в городе уездное приходское духовное училище, которое в 1817 было закрыто, а в 1821 вновь открыто и существовало до 1825 года[12]. В июле этого года, когда обыкновенно оканчивается учение в духовных училищах, оно переведено, за малочисленностью учащихся, коих никогда не бывало в нем более 115, в губернский город Тамбов.

 Ледедянское уездное училище основано 1 мая 1828 и преобразовано по уставу училищ 9 августа 1833 года. Оно помещается в собственном каменном двухэтажном доме, купленном за 600 руб. серебром, и содержится на казенной счет. Штатных чиновников при училище – 7, сверхштатных – 1. Сверх общего положения разрешено преподавать в училище алгебру и языки: французский, немецкий и латинский с той целью, чтобы ученики по окончании курса наук могли прямо поступать в 3-й или 4-й класс гимназии; но как впоследствии преподавание латинского языка отменено в трех низших классах гимназии, то и в училище преподавание оного оказалось ненужным, и потому в 1849 году прекращено. С 1828 по 1855 год включительно учащихся в училище было 368. Из этого числа окончили полный курс наук: дворян – 44, обер-офицеров[13] – 32, приказнослужителей – 3, купцов – 7, мещан – 8, казенных крестьян – 9, помещичьих крестьян – 2, вольноотпущенных – 6, всего – 111; до окончания курса выбыло: дворян – 29, обер-офицеров – 22, купцов – 62, мещан – 71, казенных крестьян – 26, помещичьих крестьян – 30, вольноотпущенных – 17, всего – 257.

 Лебедянское городское приходское училище основано 1-го мая 1828 года и состоит из одного класса, в нем учитель – 1, законоучитель – 1. Оно помещается в каменном одноэтажном флигеле уездного училища и содержится на счет сумм, отпускаемых из лебедянской думы. Со времени открытия своего по 1855 год оно имело учащихся 415. Из этого числа поступило в уездное училище: дворян – 22, обер-офицеров – 15, приказнослужителей – 2, купцов – 31, мещан – 70, казенных крестьян – 6, помещичьих крестьян – 8, вольноотпущенных – 18, всего – 172; по окончании курса учения выбыло: дворян – 30, обер – офицеров – 10, приказнослужителей – 4, купцов – 32, мещан – 66, казенных крестьян – 27, помещичьих крестьян – 18, вольноотпущенных – 16, солдатских – 40, всего – 243.

 В первые годы существования сих училищ число учащихся в них было незначительное, весьма непропорциональное в отношении к народонаселению города и уезда по той причине, что городские жители охотнее отдавали детей своих для обучения частным лицам, не имевшим большей частью никаких прав на это занятие, нежели в училище. Только с 1833 года они, убеждаясь собственной пользой и стремясь к благонамеренной цели правительства, начали с охотой отдавать детей своих в училище, избегая платы частным учителям. Замечательно, что в одном 1830 году было в Лебедяни 15 учителей и учительниц, не имевших права учить: из них – 11 вдов и престарелых девиц.

 Из вышеприведенных цифр видно: 1) что из общего числа учившихся в уездном и приходском училищах более половины составляли дети лиц податного состояния; 2) что меньшая часть учившихся принадлежали к детям потомственных и личных дворян; 3) что в уездном училище окончившие курс учения преимущественно принадлежали к детям потомственных и личных дворян; 4) что дети лиц податного состояния состав- ляли в этом отношении менее половины; 5) что число выбывших из училищ до окончания курса детей потомственных и личных дворян несравненно менее противу числа детей лиц податного состояния, особенно если принять во внимание, что из 90 выбывших детей, потомственных и личных дворян – 16 поступили в гимназии, 13 – в канцелярские училища, а 61 – выбыли до 1845 года, когда не требовалось особого испытания на первый классный чин, определенного дополнительными Правилами к Уставу о Гражданской службе, Высочайше утвержденными 28 ноября 1844 года; 6) что значительное число детей податного состояния, выбывших до окончания курса в уездном училище, объясняется тем, что они довольствуются приобретением бойкого чтения и красивого письма и оставляют училище большей частью после перехода во второй класс. В настоящее время учащихся в обоих училищах – 90. При уездном училище фундаментальная библиотека состоит из 455 названий, заключающихся в 1192 томах различного содержания книг; приходское училище своей библиотеки не имеет.

 Частная школа для девиц на правах приходского училища содержится г-жой Муравьевой, которую она перевела из г. Козлова в г. Лебедянь в 1854 году. До сего времени в Лебедяни не было женского учебного заведения. Люди недостаточные, не находя средств местных, по необходимости ограничивали воспитание дочерей своих чтением и письмом. В школе г-жи Муравьевой преподаются: закон Божий, арифметика, чтение, чистописание, языки – французский и немецкий, музыка, танцы и рукоделие.

 Кроме исчисленных учебных заведений, многие дети купцов и мещан учатся грамоте и у духовных лиц, изредка, и домашние учат детей в своем семействе.

 В Лебедяни ни публичных, ни частных библиотек нет. Выписывается газет – 8 экземпляров, литературных журналов – 3 экземпляра.

 

 Тамбовские губернские ведомости. Неофициальный отдел. № 22- 25, 27-28. 1856.

 

 

 

 Происшествия

 

 Лебедянского уезда, в селе Волотово, 17 числа (сентября) задавлен опрокинувшейся телегой государственный крестьянин Иван Смольянинов.

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 43. 27. 10. 1862.

 

 

 Лебедянского уезда, села Грязновка, вследствие ссоры произошедшей 25 декабря между государственными крестьянами Петром Афанасьевым и Яковом Коробейниковым, первый, находившимся у него в руках цепом[14], ударил последнего, отчего тот не мог устоять на ногах и упал на землю, а через три дня умер.

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 9. 23. 02. 1863.

 

 

 Лебедянского уезда, в деревне Вязовой, 21 января задавлен обвалившейся глиной при копании ее государственный крестьянин Федор Дубинин, имевший 60 лет от роду.

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 10. 2. 03. 1863.

 

 

 Село Шовское Лебедянского уезда

 

 Наше село не так давно считавшееся хлебной житницей, было местом для добровольных переселенцев на вольные земли. В на­стоящее же время ничего подобного не ста­ло: дремучие леса из векового дуба, кле­на, березы и осины почти вырублены, сенокосные степи и луга вспаханы, да и слой плодородной кормилицы земли переродился, вернее сказать, ежегодными посевами истощен донельзя. Прежде земля удобрялась навозом, а теперь этого нет. Многое еще способствовало упадку материального благосостояния: населения: частые пожары, неуро­жай хлеба сряду[15] несколько лет и, нако­нец, градобитие. Правду сказать, урожай прошедшего года немало восстановил упадшие силы крестьян, так что православ­ный люд ел хлеб досыта и казенные подати платились сравнительно исправно. Ожидали хорошего урожая и в текущем году, но, увы, вот уже весна прошла, а дождя нет, как нет; календарные предсказания не сбылись. В последнее время земля ужасно высохла и дала большие трещины; хлебные растения все без исключе­ния блекнут и преждевременно засыхают; впрочем, яровой посев еще держится, но озимый едва ли возвратит хозяину высеянные семена. Теперь то и дело слышишь нерадостный разговор мужичков, ожидаю­щих наступления тяжелого года. Цена на жизненные продукты неимоверно подни­мается с каждым базаром.

Село Шовское в 500 ревизских душ имеет три отдельных кабака, гостеприимство которых положительно разорило всех, и не один крестьянин пошел по миру. Правительственные заботы о поднятии крестьянского благосостояния и сокращении кабаков радостно отозвались на душе простолюдинов, которые, желая содействовать скорому осуществлению столь доброго начинания, в последних числах сего мая со­ставили приговор, чтобы не посещать с 1-го июля сего года ни одного питейного заведения, чем, по всей вероятности, сбе­регутся казенные подати, сократятся ссоры, драки, вместе с тем, уменьшится воровство достигшее громадных размеров.

В селах и деревнях дети в летнее время остаются без надзора старших, заботится о них один Бог, вследствие чего у крестьян дети бывают глухими и с разными другими подобными физическими недостатками остаются на всю жизнь. 27 мая в одной из небольших деревень Шовской волости, 6-ти летний мальчик утонул в местной речонке, весьма не­глубокой; его отыскали уже вечером того же дня, когда оказался недочет в семей­стве.

Село Шовское занимает местоположение ровное, всюду поросшее ветлами[16] и фрукто­выми деревьями. Сады эти имеются почти у каждого крестьянина в огороде и при­носят порядочный доход и, как выра­жаются крестьяне, оплачивают подушное и пастушное. Есть также 9 садов господских, каждый чуть не в 4 десятины; ли­ца занимающиеся садами, при урожайном годе добывают большие деньги. Нельзя умолчать и о том, что многие богатые жи­тели города Лебедяни приезжают в эти сады на летний сезон лечиться и подышать приятным воздухом. При въезде в село Шовское, путешественнику тотчас бро­сается в глаза распределение домов по плану, красота которого многими оплаки­вается, потому что в силу новой распланировки приходится в большинстве случаев переселяться из старых в новые усадьбы одним беднякам, хотя некоторые из них имеют каменные здания и сады на огородах. Просьбы их всегда остаются голосом вопиющего в пустыне.

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 54. 5. 06. 1882.

 

 

 Село Сезеново. 18 апреля, воскресение

 

 Полный волостной сход Сезеновской волости в день чрезвычайного собрания постановил избрать депутацию из 3 лиц для поднесения Их Императорским Величествам в День Священного Их Коронования хлеб-соль на серебряном блюде с изображением на нем крестьянских занятий: сохи, женщины с серпом в руках. Это достойное высокого подражания постановление имеет быть уже во 2-й раз по почину лебедянского купца г. Чурилина, принимающего расходы по этому пред­мету на свой счет.

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 54. 5. 06. 1882.

 

 

 Лебедянь

 

 Среди обыденной, мрачной и апатичной жизни нашего города, и у нас появляются иногда светлые явления. К таким-то явлениям относятся открытые народные чтения с туманными картинами. Будничная захолустная жизнь лебедянцев, благодаря этому учреждению, озаряется светом читаемого слова. 18 февраля в городе Лебедяни, по примеру других городов, в помещении земского дома происходили народные чтения с туманными картинами. Нельзя обойти молчанием это чтение, произведшее на посетителей самое приятное впечатление и привлекшее массу народа, несмотря на неблагоприятную погоду. Чтение сопровождалось туманными картинами и пением; пение исполнилось хором учеников местной мужской прогимназии. Прочитано было об Александре II, Царе – Освободителе. Перед началом чтения было показано изображение Александра II и пропета «вечная память». Затем приступлено было к самому чтению. Лектором в этот день состоял сам председатель Прокофьев, который, нужно заметить, своим громким, разборчивым и выразительным чтением о реформах Александра II вызвал у присутствующих отрадное воспоминание о Царе – Освободителе. Вся аудитория была переполнена публикой, а, в особенности, простым народом. Слушателей, в этот день, собралось более 500 человек, но желающих послушать чтение было гораздо более. Желательно было бы, чтобы лебедянцы пришли на помощь такому благому делу и озаботились бы приобрести более просторное помещение, чем дали бы возможность вместить более желающих послушать чтение.

 

 Н. Овсянников.

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 57. 1. 06. 1896.

 

 

 

 Здание земства в Лебедяни. Открытка начала XX в.

 

 

 

 

 Здание мужской гимназии в Лебедяни. Открытка начала XX в.

 

 

 

 

 Из Лебедянского уезда

 

 Нынешним летом в двух соседних между собой селах нашего уезда – Крутом и Мокром происходили закладки храмов. В начале июня была закладка нового камен- ного храма в с. Крутое, так как настоящий деревянный храм приходит в ветхость, а 23-го июля в селе Мокром. Небольшой, но довольно красивый, и в особенности внутри, деревянный храм в селе Мокром сгорел в страшную зимнюю метель 2-го февраля.

 Особенной торжественностью отличалась закладка храма в селе Крутом, где строи- телем и попечителем вновь строящегося храма состоит землевладелец В. А Кузьмин, который не жалея своих трудов и средств, со всей любовью отдался этому святому делу – постройке храма. В обоих селах закладка храмов была совершена о. благочинным И. А. Индолевым в сослужении духовенства соседних сел.

 На закладке деревянного храма в селе Мокром, кроме собравшегося народа, присут- ствовали строители и попечители храмов: мокринского – местный земский начальник В. А. Чулков и крутовского – В А. Кузьмин, помощник лебедянского уездного исправника, волостное и сельское начальство и другие. По окончании закладки В. А. Чулковым предложено было прибывшим на закладку духовенству и народу угощение.

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 83. 6. 08. 1896.

 

 Лебедянь

 

 3-го января в здании земства Лебедянским музыкально-драматическим обществом был дан костюмированный вечер. Играл полный оркестр Шацкого резервного батальона, специально выписанный из города Козлова. Съезд публики (гостей) был довольно большой; маски же начали собираться к 11-ти часам очень вяло, так что начались танцы почти без участия костюмированных. Но вот, мало помалу, зала стала наполняться замаскированными, началась кадриль. Бурные овации вызвало появление группы китайцев, важно шествовавших по комнатам клуба под дружные аплодисменты.

 Нельзя сказать, чтобы вечер оправдал возлагаемые на него надежды: между костюмами отсутствовали заслуживающие быть подчеркнутыми; можно даже сказать, что «опрощенный стиль» преобладал. Некоторые же костюмы, по своей простоте были прямо примитивны. Впрочем, господствующий в настоящее время культ Максима Горького может оправдать и факт «опрощения». Но я уверен, что человек с высоко развитыми эстетическими чувствами, сказал бы со вздохом: «О tempora, о mores!»[17]

 

 Нил И. Руч....

 

 Тамбовские губернские ведомости. № 7. 10. 01. 1903.

 

 Лебедянь

 

 Интересный инцидент произошел в последние два дня земского собрания при проверке последним деятельности земских складов земледельческих орудий и машин и книжного. Предварительно доклад с отчетами был передан в ревизионную комиссию, которая нашла, что все обстоит благополучно. Но некоторая группа гласных, не доверяя комиссии, вздумала сама заняться проверкой отчета, причем вечером же, по справкам бухгалтера управы, обнаружился недочет в 3000 рублей. Когда наутро, в очередном заседании ревизионная комиссия прочла свое заключение по складам, причем оказалось, что все идет блистательно, гласные Кошелев и Варенцов заявили, что они в свою очередь разбирались в деятельности складов и нашли, что обна- руживается дефицит; свои слова они подтверждали выборкой из бухгалтерских книг, данной бухгалтером, и просили собрание пригласить последнего для дачи объяснений. Но каково было их удивление, когда бухгалтер заявил, что не только нет недостатка в 3000 руб., а еще получился излишек в 5000 руб.

 Тогда Варенцов заявил, что раз бухгалтерские цифры дают такие произвольные скачки, что в одну ночь недостаток в 3000 руб. обращается в излишек в 5000 руб.; необходимо более серьезно проверить всю деятельность склада и убедиться, действительно ли имеется в складах растрата или здесь придется констатировать весьма умелое ведение книг, по которым в любой момент можно получить и недостаток в 3000 руб. и излишек в 5000 руб., что в действительности, однако, не все равно.

 Собрание поручило ревизионной комиссии проверить склады, и, если найдется растрата, созвать чрезвычайное собрание, а если нет – то просто известить гласных. Можно надеяться, что ревизионная комиссия также хорошо выполнит свою задачу, как выполняла и до сих пор.

 Собрание закончило свои заседания 6-го октября, причем, ввиду повсеместных посылок телеграмм, сочло необходимым в свою очередь послать телеграмму на имя Столыпина, составленную, как говорят, председателем собрания. Текст телеграммы таков: «Лебедянское уездное земское собрание, выражая глубокое негодование по поводу страшного злодейства, бывшего причиной гибели стольких жертв, и горячее сочувствие в постигшем Вас горе, приветствует в лице Вашем верного Царского слугу, неустрашимого поборника и защитника мирного труда»[18].

 

 Тамбовский голос. № 143. 21. 10. 1906.

 

 Лебедянь. Чрезвычайное земское собрание

 

 Состоявшееся 16 декабря чрезвычайное уездное земское собрание решило два крайне важных для семейств призванных на войну вопроса: об оказании помощи тем лицам из состава семейств призванных, которые не подходят под закон 25 июня 1914 года и потому не получают пособия от казны (дети, жены от первого брака, дяди, тетки, тещи, племянники, племянницы и т.д.), и об обеспечении беднейших семейств призванных, по возможности, дешевым топливом.

 Оба вопроса решены собранием в положительном смысле. По-первому, ассигновано 6000 руб. на выдачу перечисленным лицам в течение первой половины 1915 года (до урожая) пособий в размере казенного пайка, а по-второму, поручено управе выписать необходимое количество дров, на что ассигнована 2500 руб., и продавать их нуждающимся по заготовительной цене.

 

 Тамбовский листок. № 29. 23. 12. 1914.

 

 

 Центральная часть Лебедяни.

 Справа – здание земства, слева – Ново-Казанский собор.

 Открытка начала XX в.

 

 

 Земское собрание

 

 (г. Лебедянь)

 

 20 июля в Лебедяни происходило чрезвычайное уездное земское собрание. Созыв его был вызван следующими обстоятельствами. Предыдущее экстренное земское собрание (состоялось10 июля) решило, дабы не отрывать население от работ по уборке хлеба, реквизицию скота для нужд армии по августовскому наряду выполнить во второй половине августа месяца.

 На это постановление губернская земская управа сообщила, что она не может согласиться на перенесение поставки скота Лебедянским уездом на избранное земским собранием время и просит поставку выполнить в период с 20 по 31 июля, т. е. до наступления августа месяца.

 В своем докладе земская управа указала, что по разверстке на май, июнь и июль месяцы Лебедянский уезд должен поставить 1462 головы крупного рогатого скота. Поставлено же им – 776 голов крупного рогатого скота, 7756 овец и 28 свиней, причем, замена крупного рогатого скота овцами допущена на точном основании правил, установленных губернским земским собранием. Управа считает, что июльский наряд выполнен на 196 голов, или на 3920 пудов больше, чем следовало.

 Собрание осталось при ранее принятом постановлении – о необходимости поставку скота отсрочить до второй половины августа, так как, чтобы дать населению возможность убрать урожай. Даже мобилизация отложена до 15 августа.

 

 Тамбовский земский вестник. № 26. 2. 08. 1916.

 

 

 Из Куймани

 

 (Лебедянский уезд).

 

 Пробуждение крестьян в отношении улучшения сельского хозяйства коснулось и села Куймани, где с мая месяца сего года при содействии земского агронома Мусина, соорганизовалось сельскохозяйственное общество, во главе которого стоит местный диакон Б. А. Пономарев. Куйманское сельскохозяйственное общество имеет пока в небольшом количестве плужки, веялки и 1 жнейку. Все эти орудия даются напрокат крестьянам. В августе месяце в Куймань в распоряжение с.-х. о-ва прислали из казенной конюшни жеребца-заводчика. Помимо этого с.-х. о-ва, в районе Куйманской волости, в селе Павловском имеется кредитное товарищество, переведенное из деревни Кузьминки, где оно чуть не погибло благодаря неправильному направлению деятельности со стороны заправил-кузьминцев.

 Указанные два вида кооперации в Куйманской волости дают основание сделать заключение, что самодеятельность в среде крестьян-хлебопашцев пускает и здесь свои корни.

 

 Тамбовский земский вестник. № 51. 5. 09. 1916.

 

 

[1] Земский суд – уездный административно-полицейский орган в 1775 – 1862 гг. Избирался дворянами и государственными крестьянами, решал незначительные судебные дела.

[2] Экономические крестьяне – категория государственных крестьян, образованная после секуляризации из бывших монастырских и церковных крестьян.

[3] Т. е. губернатора.

[4] Магистрат – судебное учреждение в городах для купцов и мещан.

[5] Мещане – податное сословие городских жителей, в которое входили ремесленники, торговцы, домовладельцы.

[6] Гумно – площадка для молотьбы сжатого хлеба, ток.

[7] Сказки записал и опубликовал смотритель Лебедянского уездного училища П. И. Пискарев (1821 – 1904).

[8] Горбыль – пиломатериал, получаемый путем среза наружной части бревна.

[9] Коллегия – учреждение, ведавшее отдельными отраслями государственного управления в XVIII – начале XIX вв.

[10] Кошт – расходы на содержание, пропитание.

[11] Иеродиакон – монах в сане диакона.

[12] Лебедянское духовное училище было переведено в Тамбов в 1851 году.

[13] Обер-офицерские дети – социальная группа свободного населения страны в XVIII – первой половине XIX вв., дети офицеров, рожденные ими до получения их отцами чинов, дающих потомственное дворянство.

[14] Цеп – приспособление для молотьбы.

[15] Подряд.

[16] Ветла – дерево рода ивы.

[17] В переводе с латинского – «О, времена – о, нравы!»

[18] 12 августа 1906 года эсеры-максималисты взорвали дачу П. А. Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге, при этом погибли до 30 посетителей, были ранены его дети.